Мы на мальчика глядим — Он какой-то нелюдим! Хмурится он, куксится, Будто выпил уксуса. В сад выходит Вовочка, Хмурый, словно заспанный. — Не хочу здороваться,— Прячет руку за спину. Мы на лавочке сидим, Сел в сторонку нелюдим, Не берет он мячика, Он вот-вот расплачется. Думали мы, думали, Думали, придумали: Будем мы, как Вовочка, Хмурыми, угрюмыми. Вышли мы на улицу — Тоже стали хмуриться. Даже маленькая Люба — Ей всего-то года два — Тоже выпятила губы И надулась, как сова. — Погляди!— кричим мы Вове. Хорошо мы хмурим брови? Он взглянул на наши лица, Собирался рассердиться, Вдруг как расхохочется. Он не хочет, а хохочет Звонче колокольчика. Замахал на нас рукой: — Неужели я такой? — Ты такой!— кричим мы Вове, Все сильнее хмурим брови. Он пощады запросил: — Ой, смеяться нету сил! Он теперь неузнаваем. С ним на лавочке сидим, И его мы называем: Вова — бывший нелюдим. Он нахмуриться захочет, Вспомнит нас и захохочет.