Под окном чулок старушка Вяжет в комнатке уютной И в очки свои большие Смотрит в угол поминутно. А в углу кудрявый мальчик Молча к стенке прислонился; На лице его забота, Взгляд на что-то устремился. «Что сидишь всё дома, внучек? Шел бы в сад, копал бы грядки Или кликнул бы сестренку, Поиграл бы с ней в лошадки. Кабы силы да здоровье, И сама бы с вами, детки, Побрела я на лужайку; Дни такие стали редки. Уж трава желтеет в поле, Листья падают сухие; Скоро птички-щебетуньи Улетят в края чужие! Присмирел ты что-то, Ваня, Всё стоишь сложивши ручки; Посмотри, как светит солнце, Ни одной на небе тучки! Что за тишь! Не клонит ветер Ни былинки, ни цветочка. Не дождешься ты такого Благодатного денечка!» Подошел к старушке внучек И головкою курчавой К ней припал; глаза большие На нее глядят лукаво… «Знать, гостинцу захотелось? Винных ягод, винограда? Ну поди возьми в комоде». — «Нет, гостинца мне не надо!» — «Уж чего-нибудь да хочешь… Или, может, напроказил? Может, сам, когда спала я, Ты в комод без спросу лазил? Может, вытащил закладку Ты из святцев для потехи? Ну постой же… За проказы Будет внучку на орехи!» — «Нет, в комод я твой не лазил; Не таскал твоей закладки». — «Так, пожалуй, не задул ли Перед образом лампадки?» — «Нет, бабуся, не шалил я; А вчера, меня целуя, Ты сказала: «Будешь умник — Всё тогда тебе куплю я…»» — «Ишь ведь память-то какая! Что ж купить тебе? Лошадку? Оловянную посуду Или грабли да лопатку?» — «Нет! уж ты мне покупала И лошадку, и посуду. Сумку мне купи, бабуся, В школу с ней ходить я буду». — «Ай да Ваня! Хочет в школу, За букварь да за указку. Где тебе! Садись-ка лучше, Расскажу тебе я сказку…» — «Уж и так мне много сказок Ты, бабуся, говорила; Если знаешь, расскажи мне Лучше то, что вправду было. Шел вчера я мимо школы. Сколько там детей, родная! Как рассказывал учитель, Долго слушал у окна я. Слушал я — какие земли Есть за дальними морями… Города, леса какие С злыми, страшными зверями. Он рассказывал: где жарко, Где всегда стоят морозы, Отчего дожди, туманы, Отчего бывают грозы… И еще — как люди жили Прежде нас и чем питались; Как они не знали бога И болванам поклонялись. Рисовали тоже дети, Много я глядел тетрадок, — Кто глаза, кто нос выводит, А кто домик да лошадок. А как кончилось ученье, Стали хором петь. В окошко И меня втащил учитель, Говорит: «Пой с нами, крошка! Да проси, чтоб присылали В школу к нам тебя родные, Все вы скажете спасибо Ей, как будете большие». Отпусти меня! Бабусю Я за это расцелую И каких тебе картинок Распрекрасных нарисую!» И впились в лицо старушки Глазки бойкие ребенка; И морщинистую шею Обвила его ручонка. На глазах старушки слезы: «Это божие внушенье! Будь по-твоему, голубчик, Знаю я, что свет — ученье. Бегай в школу, Ваня; только Спеси там не набирайся; Как обучишься наукам, Темным людом не гнушайся!» Чуть со стула резвый мальчик Не стащил ее. Пустился Вон из комнаты, и мигом Уж в саду он очутился. И уж русая головка В темной зелени мелькает… А старушка то смеется, То слезинку утирает.