Когда тебе молчанием суровым За ласки я платил, мое дитя, Иль оскорблял тебя ревнивым словом, Стихала ты, поникнув и грустя. В глазах твоих напрасно я старался Подметить гнев: лишь скорбь я видеть мог, И никогда в тот миг не вырывался Из уст твоих язвительный упрек. Когда ж потом, с рыданьем и мольбою К ногам твоим припав, я говорил: «Судьба велит расстаться нам с тобою, Тебе одно лишь горе я дарил! Оставь меня! Моя душа больная Былых невзгод с тебя не сбросит гнет! Ты рвешься жить, и сила молодая В тебе ключом неудержимым бьет! Оставь меня! Усеянный цветами, Быть может, ждет тебя веселый путь, И страсть еще горячими лучами — Иная страсть — твою согреет грудь!» Твой взор тогда огнем негодованья Сверкал, уста шептали мне упрек… И верил я легко, что расставанья Тяжелый час от нас еще далек.