Всё тихо… Тополи над спящими водами, Как призраки, стоят, луной озарены; Усеян свод небес дрожащими звездами, В глубокий сон поля и лес погружены; Воздушные струи полны ночной прохладой, Повеял мне в лицо душистый ветерок… Уж берег виден стал… и дышит грудь отрадой, — Быстрей же мчи меня, о легкий мой челнок. Я вижу, огонек мелькнул между кустами И яркой полосой ложится на реке; Скитальца ль ждешь к себе, с томленьем и слезами, Ты, добрый друг, в своем уютном уголке? С молитвою ль стоишь пред чистою Мадонной И слышен шепот твой в полночной тишине; Иль, может, рвешь листни ты розы благовонной, Как Гретхен Фауста, гадая обо мне. Услышав плеск волны, с улыбкой молодою Ты другу выйдешь ли навстречу в темный грот, Где, к моему плечу приникнув головою, Ты говорила мне, бывало: «День придет, И близок он, когда ни горя, ни страданий Не будет на земле!» — Нет, он далек, дитя; И если б знала ты, как много упований, Прекрасных и святых с тех пор утратил я! Ты помнишь ли, как мы с тобою расставались, Как был я духом бодр, как полон юных сил! Но вот разлуки дни, как грезы, миновались; Отчизну и тебя я снова посетил! И что ж? Утомлена бесплодною борьбою Уже душа моя. Потух огонь в глазах; И впала грудь моя, истерзана тоскою, И не пылает кровь румянцем на щеках. Я слышал ближних вопль, я видел их мученья, Я предрассудка власть повсюду находил; И страшно стало мне! И мрачный дух сомненья, Ужасный дух, меня впервые посетил! Бессилие мое гнетет меня всечасно;. Уж холод в сердце мне, я чувствую, проник; И я спешу к тебе, спешу, мой друг прекрасный, В объятиях твоих забыться хоть на миг! Сгустилась ночи тьма над спящими водами, Повеял мне в лицо душистый ветерок. Усыпан свод небес дрожащими звездами, Быстрей же к берегам неси меня, челнок!