— Ну, что ты плачешь, медсестра? Уже пора забыть комбата… — Не знаю… Может и пора.- И улыбнулась виновато. Среди веселья и печали И этих праздничных огней Сидят в кафе однополчане В гостях у памяти своей. Их стол стоит чуть-чуть в сторонке. И, от всего отрешены, Они поют в углу негромко То, что певали в дни войны. Потом встают, подняв стаканы, И молча пьют за тех солдат, Что на Руси И в разных странах Под обелисками лежат. А рядом праздник отмечали Их дети — Внуки иль сыны, Среди веселья и печали Совсем не знавшие войны. И кто-то молвил глуховато, Как будто был в чем виноват: — Вон там в углу сидят солдаты — Давайте выпьем за солдат… Все с мест мгновенно повскакали, К столу затихшему пошли — И о гвардейские стаканы Звенела юность от души. А после в круг входили парами, Но, возымев над всеми власть, Гостей поразбросала «барыня». И тут же пляска началась. И медсестру какой-то парень Вприсядку весело повел. Он лихо по полу ударил, И загудел в восторге пол. Вот медсестра уже напротив Выводит дробный перестук. И, двадцать пять годочков сбросив, Она рванулась в тесный круг. Ей показалось на мгновенье, Что где-то виделись они: То ль вместе шли из окруженья В те злые памятные дни, То ль, раненного, с поля боя Его тащила на себе. Но парень был моложе вдвое, Пока чужой в ее судьбе. Смешалось все — Улыбки, краски. И молодость, и седина. Нет ничего прекрасней пляски, Когда от радости она. Плясали бывшие солдаты, Нежданно встретившись в пути С солдатами семидесятых, Еще мальчишками почти. Плясали так они, как будто Вот-вот закончилась война. Как будто лишь одну минуту Стоит над миром тишина.