Лариса, вот когда посожалею, Что я не смерть и ноль в сравненье с ней. Я б разузнал, чем держится без клею Живая повесть на обрывках дней. Как я присматривался к матерьялам! Валились зимы кучей, шли дожди, Запахивались вьюги одеялом С грудными городами на груди. Мелькали пешеходы в непогоду, Ползли возы за первый поворот, Года по горло погружались в воду, Потоки новых запружали брод. А в перегонном кубе всё упрямей Варилась жизнь, и шла постройка гнезд. Работы оцепляли фонарями При свете слова, разума и звезд. Осмотришься, какой из нас не свалян Из хлопьев и из недомолвок мглы? Нас воспитала красота развалин, Лишь ты превыше всякой похвалы. Лишь ты, на славу сбитая боями, Вся сжатым залпом прелести рвалась. Не ведай жизнь, что значит обаянье, Ты ей прямой ответ не в бровь, а в глаз. Ты точно бурей грации дымилась. Чуть побывав в ее живом огне, Посредственность впадала вмиг в немилость, Несовершенство навлекало гнев. Бреди же в глубь преданья, героиня. Нет, этот путь не утомит ступни. Ширяй, как высь, над мыслями моими: Им хорошо в твоей большой тени.