Бывает ли переселенье душ? Наука говорит, что не бывает. — Все, что живет, бесследно исчезает.— Так скажет вам любой ученый муж. И уточнит: — Ну, правда, не совсем, Ты станешь вновь материей, природой: Азотом, водородом, углеродом. Железом, хлором, ну буквально всем! Ответ как прост, так и предельно ясен. Но человек есть все же человек, И превратиться в атомы навек Я как-то не особенно согласен. Ну как же так! Живешь, живешь и вдруг Изволь потом в частицу превратиться. Нет, я далек от всяких адских мук, Но ведь нельзя ж кончать и на частицах! Одних глупцов способен утешать Поклон, богам иль идолам отвешенный! И все-таки обидно как-то стать Частицей, пусть хотя бы даже взвешенной. Прости меня, наука! Разум твой Всю жизнь горел мне яркою зарею: Я и сейчас стою перед тобою С почтительно склоненной головой. Да, после нас останется работа. А нас, скажи, куда в конце пути? Стать углекислым газом? Нет, прости. Наверно, ты недооткрыла что-то! Ведь даже муж с ученой эрудицией При неудачах шепчет:— Не везет…— И от судьбы порой чего-то ждет, И очень даже верит в интуицию. Нет, нам не надо всякой ерунды! Мы знаем клетку, биотоки знаем, И все же мы отнюдь не отрицаем, Что есть подчас предчувствие беды! А разве вы порою не ловили Себя на мысли где-нибудь в кино Иль глядя на гравюру, что давно Вы в том краю уже когда-то были?.. Или в пути, совсем вдали от дома, Какой-то город, речка или храм Покажутся до боли вам знакомы. Так, словно детство прожили вы там! Переселенье душ? Сплошная мистика? Кто ведает? И пусть скажу не в лад, А все же эта самая «глупистика» Поинтересней как-то, чем распад. Да и возможно ль с этим примириться: Любил, страдал, работал с огоньком, Был вроде человеком, а потом Стал сразу менделеевской таблицей. А атому — ни спеть, ни погрустить. Ни прилететь к любимой на свиданье, Ни поработать всласть, ни закурить, Одно научно-строгое молчанье. Нет, я никак на это не гожусь! И ну их, клетки, биотоки, души… Я просто вновь возьму вот и рожусь, Рожусь назло ученому чинуше! И если вновь вы встретите поэта, Что пишет па лирической волне. Кого ругают критики в газетах, А он идет упрямо по стране, Идет, все сердце людям отдавая, Кто верит, что горит его звезда, Чей суд — народ. Ему он присягает, И нету выше для него суда. Кто смерть пройдет и к людям возвратится, Он — их поэт. Они — его друзья. И если так, товарищи, случится, Не сомневайтесь: это снова я!