Однажды парком в предзакатный час Шла женщина неспешно по дороге. Красавица и в профиль, и в анфас, И в глубине зеленоватых глаз — Одна весна и никакой тревоги. Была она как ветер молода, И, видимо, наивна до предела, Иначе б непременно разглядела Три тени за кустами у пруда. Не всем, видать, предчувствие дано. Тем паче если не было примеров Чего-то злого. В парке не темно, И шла она уверенно в кино Без всяческих подруг и кавалеров. Но быть в кино ей, видно, не судьба: Внезапно с речью остроэкзотичной Шагнули к ней три здоровенных лба С нацеленностью явно эротичной. Один промолвил, сплюнув сигарету: «Она — моя! И споров никаких!» Другой: «Ну нет! Я сам сожру конфету!» А третий хмыкнул: «Мы красотку эту По-дружески разделим на троих!» Закат погас, и в парке стало хмуро. Вдали сверкнули россыпи огней… «Ну, хватит! Брось таращиться как дура! Ступай сюда в кусты!» И три фигуры, Дыша спиртным, придвинулись плотней. «Ребята, что вы?!»… Голос замирает, А трое смотрят хмуро как сычи. «Вы шутите? Ну что вас раздирает?!» — «Мы шутим? Да серьезней не бывает! Снимай же все, что надо, и молчи!» Один дохнул: «Заспоришь — придушу! Сейчас исполнишь все, что нам угодно! Чтоб выжить — покажи, на что способна!» Она вздохнула: «Ладно… Покажу!» Неторопливо сбросила жакетку И первому, уже без лишних фраз, Ребром ладони яростно и метко По горлу — словно сталью: раз! И раз! И вновь — удар! «Теперь души, скотина!» И тут буквально чудо наяву: Почти со шкаф величиной, мужчина Как сноп мгновенно рухнул на траву! Другой, взревев, рванулся к ней навстречу, Но тут — прием и новый взмах рукой! И вот уже второй за этот вечер Как бык уткнулся в землю головой… А третий, зло зубами скрежеща И целясь впиться в горло пятернею, Вдруг резко вырвал нож из-под плаща И прыгнул кошкой с бранью беспощадною. Она же резко вымолвила: «Врешь!» И, сжавшись, распрямилась как пружина. И вот, роняя зазвеневший нож, На землю третий грохнулся детина. И тут, покуда, ползая ужом, Они стонали, мучаясь от боли, Она, как вспышка воплощенной воли, Шагнула к ним с подобранным ножом. «Ну что, мерзавцы? Отвечайте, что?! Насильничать решили? Дескать, сила? Скажите же спасибо мне за то, Что я вам жизни нынче сохранила! Сейчас я вновь в кинотеатр иду, А ровно через два часа — обратно. Однако же прошу иметь в виду: Чтоб даже духу вашего в саду Здесь просто близко не было. Понятно?! А притаитесь где-то за кустом, Тогда, клянусь, что я на этом месте Лишу вас вашей жеребячьей чести Вот этим самым вашим же ножом! А если ж вдруг найдете пистолет, Намного хлеще сыщете ответ: Ведь я кладу почти что пулю в пулю И рисковать вам даже смысла нет!» Чуть улыбнувшись, строго посмотрела, Губной помадой освежила рот, Неторопливо кофточку надела И легким шагом двинулась вперед. Шла женщина спокойно и упрямо, И строгий свет горел в ее глазах, А сзади три насильника и хама, Рыча от боли, корчились в кустах… О, люди! В жизни трудно все предвидеть! И все-таки не грех предупредить Мужчин, способных женщину обидеть И даже силу где-то применить: Чтить женщину есть множество причин: Когда умом, да и силенкой тоже Она сегодня часто стоить может И двух, и трех, и пятерых мужчин!