На крышах антенны зажглись, как свечи, Внизу ж у подъездов уже темно. Рыжий закат с любопытством по плечи Просунул голову в чьё-то окно. В лужу скамья загляделась, как в прудик, Господи, сколько же нынче воды! Крохотный прудик тот, как изумрудик, Зеленью блещет в лучах звезды. Тучки, луною опоены, Как рыбы плавают полусонные. А тополь с вербою, как влюблённые, Обнявшись, шепчутся у стены. Двор в этот час безлюден и пуст, Только в углу средь цветов спросонок Ветер жуёт сиреневый куст, Словно губастенький жеребёнок. Сны, расправляя крылья свои, Слетают с высот в этот мир огромный, И дремлет во тьме, как щенок бездомный, Ведёрко, забытое у скамьи… Что это: музыка за окном? Сойка пропела ли в свете лунном? Иль, пролетая, провёл крылом Стриж по серебряно-звёздным струнам? Вспыхнул фонарь, и обиженный мрак Влез по трубе на соседний дом И, погрозив фонарю кулаком, Вором проник на глухой чердак. Чуть дальше – тощее, как Кощей, Салатное здание у киоска, Будто хозяин в зелёном плаще Гуляет с беленькой шустрой моськой. Вдали возле стройки грузовики Стоят настороженным полукругом. И, сдвинув головы, как быки, Сурово обнюхивают друг друга. Громадная туча, хвостом играя, Как кит, проплывает чрез небосклон, И, с грохотом пасть свою разевая, Звёздный заглатывает планктон. Луна, как циклоп, ярко-жёлтым глазом, Сощурясь, уставились беспардонно На улицы, окна и на балконы, Чтоб жизнь человечью постигнуть разом… И как же ей нынче не заприметить Мужчину в комнате у стены, Чьи думы сейчас в этом лунном свете Грустнейше-грустны и темным-темны. Он ходит по комнате. Он читает. Садится, работает у стола. А сам словно где-то сейчас витает. Но с кем? И какие сейчас решает, Быть может, проблемы добра и зла? Конфликты. Ну что они в жизни значат?! Амбиции, ревности, пыль страстей, Укоры, удачи и неудачи, Когда всё должно быть совсем иначе, Без драм и запальчиво-злых речей. Ведь часто как в сказочке: «Жили-были…» Всё славно! И вдруг – словно гром с небес. Что сделалось? Что вдруг не поделили?! Какой их стравил идиотский бес? И люди (а сколько вот так случается), Задумав какой-то конфликт решить, В такие обиды порой вгрызаются, Что лютым морозом не остудить. Сейчас т самим не найти причин, Не вспомнить, зачем и с какой привычки, Кто первым для пламени чиркнул спички И кто в это пламя плеснул бензин? О счастье мы все досконально знаем: Где – первые радости, где – венец, Истоки же горя подчас теряем, А помним лишь зло, результат, конец. Он тоже всё помнит и ясно видит, Как женщина, стоя уже в дверях, В глазах и страданье, и гнев, и страх, Кричит что-то в яростно-злой обиде. Двух взглядов скрещенье острей мечей, Людей уже нет – только их подобье. Затем – будто пушка, удар дверей И стук каблуков пулемётной дробью! Мчат птицами месяцы и недели. Разрыв, словно ветер, глаза сечёт, Обида колючею, злой метелью Любое тепло обращает в лёд. Но как же в любви не просты дела: Он курит, он сущность постичь пытается: Кто прав? Кто виновен? Пришла – ушла… Эх, кончит всё разом и сжечь дотла! Да вот не выходит, не получается. Ведь мы словно кони, порой по кругу Бежим и не ведаем: как нам быть? Зачем, разорвав уже часто нить, Мы всё продолжаем любить друг друга?! Гром, будто дьявольским кулаком, Грохнул по хрупкому небосводу, И тот, как бассейн с расколотым дном, Вылил стеною на землю воду. Новая вспышка. Удар! Гроза! Стонут от грохота водостоки, Лупят отвесно с небес потоки, Синее пламя слепит глаза! Вышел из комнаты на балкон, Струи блестят, как жгуты тугие, Молвил с почтеньем: — гремит стихия! Даже не верится: явь иль сон! Но что это, что это там – внизу: Словно подбитая с лёту птица, Кто-то застигнутый ливнем мчится Прямо сквозь ветер и сквозь грозу… Чуть улыбнулся: — Стихия, гром! Ну и везёт же сейчас бедняге! Вдруг, поражённый, одним чутьём, Словно ошпаренный кипятком, Стал на мгновенье белей бумаги! Быстро, насколько достало сил, Стул опрокинув, почти не веря, Будто по воздуху – прямо к двери! И, не дождавшись звонка, открыл! Чудо? Иль шутки творит гроза?! Стали вдруг ватными сразу ноги… Женщина молча глаза в глаза – Мокрой принцессою на пороге… Падают звонко струи воды С локонов, сумки, со всей одежды. Вместо лица – две больших звезды, Полных отчаянья и надежды. — Мы… Мы не виделись сотни лет! Пусть я ужаснее всех на свете… Хочешь, гони меня, хочешь – нет, Только окончим мученья эти!.. Знаю: тебя и себя терзала, Трубки швыряла и всё рвала… А ведь ждала… Каждый день ждала… Боже, да сжечь меня просто мало! Можешь простить меня?.. Я не сплю?.. Дождь – как крещенье… Я даже рада… Господи! Как я тебя люблю!.. — А я ещё больше!.. Не плачь… Не надо! И это не я, это ты прости! Я тоже свернулся смешней улитки! — Безумец… Постой обнимать… Пусти! Да ты же промокнешь сейчас до нитки!.. – С хохотом кружится человек С милым промокшим, бесценным грузом! Кружит земля голубым арбузом, Кружится звёзд серебристый снег. Ветер, ворвавшись, успел вскричать: — Видите, люди, как вы не гибки! Страшно не столько свершать ошибки, Сколько упрямо на них стоять! Кружатся мысли и в теле кровь: Вот оно, самое в мире ценное! Радостно кружится вся вселенная, Ибо вселенная есть любовь!