Нам по семнадцать. Апрельским днем, Для форса дымя «Пальмирой», Мы на бульваре сндим впятером, Болтаем о боксе, но втайне ждем Наташку нэ третьей квартиры. Мы знаем, осталось недолго ждать Ее голосок веселый. Она воаращается ровно в пять Иэ музыкальной школы. — Внимание! Тихо! Идет Наташка! Трубы, играйте встречу! — Мы дружно гудим и, подняв фуражки. Рявкаем:— Добрый вечер! Наташка морщится:— Проста смешно, Не глотки, а фальшь несносная. А я через час собираюсь в кино. Если хотите, пойдем заодно, Рыцарство безголосое. — Нет,— мы ответили,— так не пойдет. Пусть кто-то один проводит. Конечно, рыцаря дружный народ. Но кучей в кино не ходят. Подумай и выбери одного!— Мы спорили, мы смеялись. В то время как сами невесть отчего Отчаянно волновались. Наморщив носик и щуря глаз, Наташка сказала:— Бросьте! Не знаю, кого и выбрать из вас? А впрочем, пусть жребий решит сейчас, Чтоб вам не рычать от злости. Блокнотик вынула голубой. — Уймитесь, волнения страсти! Сейчас занесу я своей рукой Каждого в «листик счастья». Сложила листки — и в карман пальто: — Вот так. Никто не слукавит. Давайте же, рыцари. Смело! Кто Решенье судьбы объявит? Очкарик Мишка вздохнул тайком: — Эх, пусть неудачник плачет! — Вынул записку и с мрачным лицом Двинул в ребра мне кулаком: — Ладно! Твоя удача! Звезды на небе ужо давно Синим горят пожаром. А мы все идем, идем из кино Гоголевским бульваром… Наташка стройна и красива так, Что вдоль но спине мурашки. И вот совершил я отчаянный шаг — Под руку взял Наташку! Потом помолчал и вздохнул тяжело: — Вечер хорош, как песня! Сегодня, право, мне повезло, А завтра вот — неизвестно… Ребята потребуют все равно «Рыцарской лотереи», И завтра, быть может, с тобой в кино Пойдет… Ты смеешься? А мне не смешно.. Кто-то из них, злодеев! — А ты погоди, не беги в кусты. Вдруг снова счастливый случай?! Вот я так уверена в том, что ты Ужасно какой везучий! — Когда до подъезда дошли почти, Шепнула:— Ты все не веришь? Вот тут остальные записки. Прочти. Но только ни звука потом, учти! — И тенью скользнула к двери. Стоя с метелкой в тени ларька, Суровая тетя Паша Все с подозреньем из-под платка Смотрела на странного чудака, Что возле подъезда пляшет. Нет, мой полуночно-счастливый смех Старуха не одобряла. А я был все радостней, как на грех, Еще бы: на всех записках, на всех, Имя мое стояло!