Ирине Викторовой Опять спектакль по радио звучит И сердце мне, как пальцами, сжимает. Мир, как театр, погаснув замирает, И только память заревом горит. Тут вечность: не пушинки не смахнешь. На сцене — зал. А у окна в сторонке О чем-то бурно спорит молодежь. А ты сейчас стремительно войдешь, Заговоришь и засмеешься звонко. Я помню все до крохотного вздоха… Теперь помчит по коридорам звон, Ты стул чуть двинешь в сторону, и он Вдруг, словно дед, прошамкает: «Мне плохо…» Спектакль идет. А вот теперь ты дома Средь моря книг, средь бронзы и шкафов. Я слышу легкий звук твоих шагов, Почти до острой нежности знакомый. Ты говоришь, но что ты говоришь, Уже неважно. Главное не слово, А звуки, звуки голоса грудного, Который ты, как музыку, творишь. А вот сейчас ты к шкафу подойдешь, Положишь книгу и захлопнешь дверцу. Ах, как щемит и радуется сердце, Ты здесь, ты рядом, дышишь и живешь! Накал завязки: злая правда слов О подлости. Как будто ранят зверя. И крик твой: «Нет! Не смейте! Я не верю!» И вся ты — гнев, и мука, и любовь! А в зале нарастает напряженье, Он здесь, он твой, волнений не тая. Скрип кресла, возглас, кто-то от волненья Чуть кашлянул, возможно даже, я. Да, все с тобою, только позови. И ты ведешь их трепетно и свято, Как по тугому звонкому канату К высокой правде, счастью и любви. Кто выдумал, что время быстротечно, Что бег его нельзя остановить? Нет! Как мустанг, что выскочил беспечно, Оно отныне взнуздано навечно, И ты в седле, ты вечно будешь жить! Спектакль идет. Он все еще со мной, Ах, как мне жаль, что ты меня не слышишь! Ты в двух шагах, живешь, смеешься, дышишь, Ну просто хоть коснись тебя рукой! Еще чуть-чуть, еще совсем немного — И занавес бесшумно упадет, И вмиг тебя и звезды у порога Все два часа безжалостно и строго От наших дней незримо отсечет… Но вот и он. Постой, а что потом? Потом — как буря вспыхнувшие лампы, Оваций гулко падающий гром И ты в цветах, стоящая у рампы… А что еще, чего на пленке нет? Еще — стук сердца птицей многокрылой, Средь всех цветов — еще и мой букет И шепот твой сквозь шум: «Спасибо, милый!» За окнами уныло тянет вой Ветрище, как наскучивший оратор. Твой легкий шаг, твой смех и голос твой В Останкино, спеша уйти домой, Скрутил в рулон усталый оператор. Но ветер стих. И вновь такая тишь, Что звон в ушах. И кажется до боли, Что вот сейчас, сейчас ты позвонишь Уже моя, без грима и без роли… А впрочем, что мне милый этот бред?! Не будет ни звонка, ни почтальона, Ни нынче и ни через много-много лет, Ведь нет туда ни почты, ни ракет И никакого в мире телефона. Но пусть стократ не верит голова, А есть, наверно, и иные силы, Коль слышит сердце тихие слова, Прекрасные, как в сказках острова, И легкие, как вздох: «Спасибо, милый!»…