Уединение любя, Чиж робкий на заре чирикал про себя, Не для того, чтобы похвал ему хотелось, И не за что; так как-то пелось! Вот, в блеске и во славе всей, Феб лучезарный из морей Поднялся. Казалось, что с собой он жизнь принес всему, И в сретенье ему Хор громких соловьев в густых лесах раздался. Мой Чиж замолк. «Ты что ж», Спросил его с насмешкой Еж: «Приятель, не поешь?» — «Затем, что голоса такого не имею, Чтоб Феба я достойно величал», Сквозь слез Чиж бедный отвечал: «А слабым голосом я Феба петь не смею». Так я крушуся и жалею, Что лиры Пиндара мне не дано в удел: Я б Александра пел.