Подруга нежная зефиру В восточных небесах видна; Уж по небесному сапфиру Румянит солнцу путь она; Коням его ковры сплетает Из розовых своих лучей — И звезды, красоту ночей, В румяны, ризы увивает. Уже из недр восточных вод Выводит солнце новый год. Он жребий смертных неизвестный В покрытой урне к ним несет; Полна приветливости лестной, Надежда перед ним летит; Суля улыбкой утешенье, Вливая взором услажденье, Поверхность урны золотит. Польсти и мне, надежда мила; Крушиться сердцу не вели; Польсти и счастье посули. Ты мне напрасно много льстила; Но я не помню долго зла. Как прежде я тобой прельщался, Твоей улыбкой воехищался — Ты так же мне теперь мила. Хоть сердце верить уж устало Усмешке ласковой твоей, Но без тебя еще грустней, Еще ему тошнее стало. Польсти ты сердцу моему; Скажи, мой друг, скажи ему, Что с новым годом счастье ново В мои объятия идет И что несчастие сурово С протекшим годом пропадет. Своею мантией зеленой[1] Закрой печалей бледных вид, Которые в груди стесненной Мне сердце томное сулит. Начто предвидеть так их рано? Ах, если б, утро зря румяно, В полях предчувствовал цветок, Что тонкий, легкий ветерок Не день ему сулит прекрасный, Но перед бурею ужасной Проститься с розами спешит; Что ветры вслед текут упорны, И что, завившись в тучи черны, Паляща молния бежит Потрясть природы основанье; Когда б всё зрел издалека — Не оживляло бы цветка Авроры тихое сиянье; Когда б он это предузнал, Не чувствуя отрад ни малых, Не распускал бы кудрей алых, С тоски б заранее увял; Но он спокойно расцветает. Почто в нас сердце не цветок? Почто, послыша лютый рок, Оно заране обмирает? Польсти, мой друг, польсти ему; Скажи ты сердцу моему, Что не совсем оно напрасно По Аннушке так бьется страстно. Скажи, что некогда вздох мой Горящей пламенной стрелой До груди белой донесется. И что слеза с моих очей, Как искра тонкая, взовьется, И упадет на сердце к ней. Сули другим богатства реки; Сули им славы громкой веки; Сули им знатность и чины. В ком чувства спят, пусть утешают Того блистательные сны. Они лишь чувства заглушают — И для меня не созданы. Сули, коль хочешь, им короны;— Не светом всем повелевать, Хотел бы сам я принимать От милой Аннушки законы; Или в глазах ее прекрасных, Во вздохах нежных, томных, страстных Хотел бы их я узнавать. Польсти же мне, надежда мила,— И если наступивший год С собою смерть мою несет,— Мой дух о том не воздохнет: Хочу, чтоб только наперед Ты косу смерти позлатила И мне ее бы посулила У сердца Аннушки моей. Сули мне тысячу, смертей: Судьбы приму я повеленье — Лишь только б, сердцу в утешенье, Вкусить их на устах у ней. Не укорять я небо стану, Но свой прославлю лестный рок, Когда, подобно как цветок, Я на груди ее завяну. [1]Мантией зеленой — зеленый цвет считался цветом надежды.