О ты, которого разумным закрестили И титлом знатока публичного почтили; О ты, который нам явил пример собой, Что может человек доволен быть судьбой И ездить четверней по правилу в карете, Приметным быть глупцом во всем ученом свете И чести знак таскать у левого ребра, Когда имеет он довольно серебра; Скажи, великий муж! поведай нам без лести: Какою выслугой дошел к такой ты чести, Что, к удивлению знакомых всех людей, Ты можешь мучить вдруг четверку лошадей? Когда б ты был женат, то я бы почитал, Что ты достоинство рогами поймал; Но ты, хотя с тех пор сбираешься жениться, Как мог в десяток вдруг порядочно влюбиться; Однако всё еще поныне не женат, То, следственно, еще поныне не рогат. Я слышал, красотой найти путь к счастью можно, Но ты судьбой скроен не так-то осторожно. То правда, иногда с умом выходят в честь; Но ты доныне трех не можешь перечесть: За что же столько ты счастлив, чиновен, знатен? Неужели за то, что твой тупей приятен? Никак путей твоих понять я не могу.— Постой, авось либо скажу и не солгу. Подумаю, в родню твою высоку глядя, Конечно, этому причиною твой дядя.