Смягчи, о боже! гнев твой ярый, Вины души моей забудь; И молний уклони удары, В мою направленные грудь! Престани в тучах, в облистаньях И в бурных пламенных дыханьях Являть, колико суд твой строг; Пролей надежду в грудь унылу, Яви свою во благе силу И буди в милостях мне бог! Стрелами острыми твоими Мне сердце всё изъязвлено И, раздираемое ими, Горит, как в пламени, оно; Свои счисляя преступленьи, В стыде, в болезни, в изумленьи, Смыкаю я смущенный взор. Нет предо мною света дневна — На мне твоя десница гневна, Хладнее льдов, тягчее гор. Все скорби на меня зияют И плоть мою себе делят. Как воск, во мне так кости тают, И кровь моя, как острый яд; Как трость ломка во время зною, Как ломок лед в реках весною, Так ломки ноги подо мной. Всё множит мне печалей бремя; Остановилось само время, Чтобы продлить мой жребий злой. В сем зле, как в треволненном море, Собрав остаток слабый сил,— В отчаяньи, в надежде, в горе, К творцу миров я возопил, Воззвал и сердцем встрепетался; То луч надежды мне являлся, То, вспомянув мои вины, Терял я из очей свет красный: Меч видел мщения ужасный И видел ада глубины. Вкруг моего собравшись ложа, С унылой жалостью друзья, Моей кончины ужас множа, Казалось, взорами меня Во гроб холодный провождали; Притворным плачем мне стужали[1] Враги сокрыты дней моих; А я, как мертв, среди смятенья Лежал без слуха, без движенья И уст не отверзал своих. Но в страшную сию минуту, В сей час, ужасный бытию, Зря под ногами бездну люту, А пред очами смерть мою,— Надеждой на тебя отрадной, Как в жар поля росой прохладной, Мой слабый дух себя питал. Хоть телом упадал я в бездны, Но духом за пространства звездны К тебе с молитвой возлетал. Нет! — рек я в глубине сердечной, Нет, не погибну я, стеня; Исторгнет бог мой сильный, вечный Из смертных челюстей меня И дух мой не отдаст он аду Неправедным врагам в отраду; Их не свершится торжество; Не посмеется мне их злоба, Что у дверей ужасных гроба Помочь бессильно божество. Творец! Внемли мое моленье И гласу сердца ты внемли: Хотя ничтожное творенье, Я прах, не видный на земли; Но что есть мало, что презренно, Тобою, боже, сотворенно? Прекрасен звездный твой чертог; Ты в солнцах, ты во громах чуден,— Но где ты чудесами скуден?— Ты и в пылинке тот же бог! И я к тебе, надежды полный, Свой простираю томный глас: Смири страстей свирепых волны, В которых духом я погряз! Мои велики преступленья: Их сердцу страшно исчисленье,— Но в судие я зрю отца. Мой страшен грех, но он конечен,— А ты, мой бог, ты силен, вечен; Твоим щедротам нет конца. [1]Стужали мне — досаждали мне, тревожили меня.