Она протянула мне свою нежную, бледную руку… а я с суровой грубостью оттолкнул ее. Недоумение выразилось на молодом, милом лице; молодые добрые глаза глядят на меня с укором; не понимает меня молодая, чистая душа. — Какая моя вина? — шепчут ее губы. — Твоя вина? Самый светлый ангел в самой лучезарной глубине небес скорее может провиниться, нежели ты. И все-таки велика твоя вина передо мною. Хочешь ты ее узнать, эту тяжкую вину, которую ты не можешь понять, которую я растолковать тебе не в силах? Вот она: ты — молодость; я — старость.