Быть может, их Фетида Услышала на дне, И, лотосом венчанны, Станицы нереид В серебряных пещерах Склонили жадный слух И сладостно вздохнули, На урны преклонясь Лилейною рукою; Их перси взволновались Под тонкой пеленой… И море заструилось, И волны поднялись!.. … Итак, мой милый друг, я снова на берегах Швеции, В земле туманов и дождей, Где древле скандинавы Любили честь, простые нравы, Вино, войну и звук мечей. От сих пещер и скал высоких, Смеясь волнам морей глубоких, Они на бренных челноках Несли врагам и казнь и страх. Здесь жертвы страшные свершалися Одену, Здесь кровью пленников багрились алтари… Но в нравах я нашел большую перемену: Теперь полночные цари Курят табак и гложут сухари, Газету готскую читают И, сидя под окном с супругами, зевают. Эта земля не пленительна. Сладости Капуи иль Парижа здесь не известны. В ней нет ничего приятного, кроме живописных гор и воспоминаний.