Сидят на дачах старенькие ВОХРы И щурятся на солнце сквозь очки. Послушаешь про них — так прямо волки, А поглядишь — так ангелы почти. Их добрые глаза — как два болотца — Застенчиво мерцают из глазниц, В них нет желанья с кем-нибудь бороться, В них нет мечты кого-нибудь казнить. Они не мстят, не злятся, не стращают, Не обещают взять нас в оборот, — Они великодушно нам прощают Все камни в их увядший огород. Да, был грешок… Такое было время… И Сталин виноват, чего уж там!.. Да, многих жаль… И жаль того еврея, Который оказался Мандельштам… Послушать их — и сам начнешь стыдиться За слов своих и мыслей прежний сор: Нельзя во всех грехах винить статиста, Коль был еще и главный режиссер. …Но вдруг в глазу, сощуренном нестрого, Слезящемся прозрачной милотой, Сверкнет зрачок, опасный как острога. Осмысленный. Жестокий. Молодой. И в воздухе пахнет козлом и серой, И загустеет магмою озон, И радуга над речкой станет серой, Как серые шлагбаумы у зон. Собьются в кучу женщины и дети. Завоют псы. Осыплются сады. И жизнь на миг замрет на белом свете От острого предчувствия беды. По всей Руси — от Лены и до Волги — Прокатятся подземные толчки… …Сидят на дачах старенькие ВОХРы И щурятся на солнце сквозь очки…