А здесь — ни наводненья, ни пожара, И так же безмятежна синева, И под конюшни отдана хибара С заносчивым названием «Синема». О, милый городок счастливых нищих! Их не тревожат войны и века, И вдруг — печаль в немыслимых глазищах Молоденькой жены зеленщика. И вдруг — печаль в немыслимых глазищах Молоденькой жены зеленщика. Ну, кто сказал, что все это не враки, И что сегодня в этакую рань Столичный клоун в белом шапокляке Опять заглянет в вашу глухомань? Ах, ты его когда-то целовала, С ума сойти… и, кажется, при всех… Моя любовь, моя провинциалка, Второй сезон отмаливает грех. А твой дотошный муж смешон и жалок, Бросал на сцену деньги и цветы. Известно, что мужья провинциалок Искусство ставят выше суеты. Как ты была тогда неосторожна, Как ты не осмотрительна была: Тебе его хохочущая рожа И год спустя по-прежнему мила. Тебе его хохочущая рожа И год спустя по-прежнему мила. Он постарел, с него вовсю летела пудра, И он изящно кланялся толпе, И наступило нынешнее утро, И он исчез, не вспомнив о тебе… А утро было зябким, как щекотка, И голосили третьи петухи, И были так нужны стихи и водка, Стихи и водка, водка и стихи… И были так нужны стихи и водка, Стихи и водка, водка и стихи…