О ты, что в горести напрасно На Бога ропщешь, человек, Внимай, коль в ревности ужасно, Он к Иову из тучи рек! Сквозь дождь, сквозь вихрь, сквозь град блистая И гласом громы прерывая, Словами небо колебал И так его на распрю звал: «Сбери свои все силы ныне, Мужайся, стой и дай ответ. Где был ты, как я в стройном чине Прекрасный сей устроил свет, Когда я твердь земли поставил И сонм небесных сил прославил, Величество и власть мою? Яви премудрость ты свою! Где был ты, как передо мною Бесчисленны тьмы новых звезд, Моей возжженных вдруг рукою, В обширности безмерных мест Мое Величество вешали, Когда от солнца воссияли Повсюду новые лучи, Когда взошла луна в ночи? Кто море удержал брегами И бездне положил предел, И ей свирепыми волнами Стремиться дале не велел? Покрытую пучину мглою Не я ли сильною рукою Открыл и разогнал туман И с суши сдвигнул Океан? Возмог ли ты хотя однажды Велеть ранее утру быть, И нивы в день томящей жажды Дождем прохладным напоить, Пловцу способный ветр направить, Чтоб в пристани его поставить, И тяготу земли тряхнуть, Дабы безбожных с ней сопхнуть? Стремнинами путей ты разных Прошел ли моря глубину? И счел ли чуд многообразных Стада, ходящие по дну? Отверзлись ли перед тобою Всегдашнею покрыты мглою Со страхом смертные врата? Ты спер ли адовы уста? Стесняя вихрем облак мрачный, Ты солнце можешь ли закрыть, И воздух сгустить прозрачный, И молнию в дожде родить, И вдруг быстротекущим блеском И гор сердца трясущим треском Концы вселенной колебать, И смертным гнев свой возвещать? Твоей ли хитростью взлетает Орел, на высоту паря, По ветру крила простирает И смотрит в реки и моря? От облак видит он высоких В водах и в пропастях глубоких, Что в пищу я ему послал. Толь быстро око ты ли дал? Воззри в леса на Бегемота, Что мною сотворен с тобой; Колючий терн его охота Безвредно попирать ногой. Как верьви, сплетены в нем жилы. Отведай ты своей с ним силы! В нем ребра как литая медь; Кто может рог его сотреть? Ты можешь ли Левиафана На уде вытянуть на брег? В самой средине Океана» Он быстрый простирает бег; Светящимися чешуями Покрыт, как медными щитами, Копье, и меч, и молот твой Считает за тростник гнилой. Как жернов, сердце он имеет, И зубы — страшный ряд серпов: Кто руку в них вложить посмеет? Всегда к сраженью он готов; На острых камнях возлегает И твердость оных презирает: Для крепости великих сил Считает их за мягкий ил. Когда ко брани устремится, То море, как котел, кипит; Как печь, гортань его дымится, В пучине след его горит; Сверкают очи раздраженны, Как угль, в горниле раскаленный. Всех сильных он страшит, гоня. Кто может стать против меня? Обширного громаду света Когда устроить я хотел, Просил ли твоего совета Для множества толиких дел? Как персть я взял в начале века, Дабы создати человека, Зачем тогда ты не сказал, Чтоб вид иной тебе я дал?» Сие, о смертный, рассуждая, Представь Зиждителеву власть, Святую волю почитая, Имей свою в терпеньи часть. Он всё на пользу нашу строит, Казнит кого или покоит. В надежде тяготу сноси И без роптания проси.