Тёмен вернулся с кладбища Трофим; Малые детки вернулися с ним, Сын да девочка. Домой-то без матушки Горько вернуться: дорогой ребятушки Ревма-ревели; а тятька молчал. Дома порылся, кубарь отыскал: «Нате, ребята!— играйте, сердечные!» И улыбнулися дети беспечные, Жжжж-жи! запустили кубарь у ворот… Кто ни проходит — жалеет сирот: «Нет у вас матушки!» — молвила Марьюшка. «Нету родимой!» — прибавила Дарьюшка. Дети широко раскрыли глаза, Стихли. У Маши блеснула слеза… «Как теперь будете жить, сиротиночки!» — И у Гришутки блеснули слезиночки. «Кто-то вас будет ласкать-баловать?» — Навзрыд заплакали дети опять. «Полно, не плачьте!» — сказала Протасьевна, «Уж не воротишь,— прибавила Власьевна.— Грешную душеньку боженька взял, Кости в могилушку поп закопал, То-то, чай, холодно, страшно в могилушке? Ну же, не плачьте! родные вы, милушки!..» Пуще расплакались дети. Трофим Крики услышал и выбежал к ним, Стал унимать как умел, а соседушки Ну помогать ему: «Полноте, детушки! Что уж тут плакать? Пора привыкать К доле сиротской; забудьте вы мать: Спели церковники память ей вечную, Чай, уж теперь ее гложет, сердечную, Червь подземельный!..» Трофим поскорей На руки взял — да в избенку детей! Целую ночь проревели ребятушки: «Нет у нас матушки! нет у нас матушки! Матушку на небо боженька взял!» Целую ночь с ними тятька не спал, У самого расходилися думушки… Ну, удружили досужие кумушки!