Я был на могиле, похитившей брата, И горькие слезы кропили ее, В душе пролилася святая отрада, От горя проснулося сердце мое. Проснулися чувства и думы толпою, И память о прежнем в душе ожила, И резво, роскошно опять предо мною Былого картина как май расцвела. Как будто бы горе мое миновало, Как будто б я с братом, и брат мой со мной, Как будто б на сердце тоски не бывало; Но я был обманут коварной мечтой: Не брат предо мною — могила сырая, Сокрывшая тленный остаток того, С кем весело мчалася жизнь молодая, Кто был мне на свете дороже всего. О слезы, о слезы! несчастных отрада! Чрез хладную землю катитесь к нему, На грудь упадите бесценного брата И горе мое передайте ему! Скажите, скажите, горючие слезы, Что я одиноко веду мою жизнь, Завяли в душе моей счастия розы И тернии горя лишь в ней разрослись. Но что я, безумец? Поймет ли бездушный Остаток истлевший печали мои? Душа его в небе, а гроб равнодушный Лишь тело да кости взял в недра свои. О небо, о вы, безграничные выси! Я отдал бы счастье, оставил бы мир, Чтоб в ваши пределы душой вознестися, Орлом легкокрылым вспорхнуть на эфир. Я там бы увидел бесценного брата И с ним поделился бы грустью моей; И это б мне было святая награда За дни, проведенные в муках скорбей. Увидел бы брата — и с ним не расстался; Но небо высоко, а на небе он. Лишь труп охладелый на память остался И в душной могиле давно погребен. Касатка порхает над братней могилой, Душистая травка роскошно цветет, И плющ зеленеет, и ветер унылый Над ней заунывную песню поет. Храм бога высокий, часовня, отрада, Кресты да курганы — кругом тишина. Покойся же мирно, прах милого брата, Пока не восстанешь от долгого сна.