Опять она, родная сторона С ее зеленым, благодатным летом, И вновь душа поэзией полна… Да, только здесь могу я быть поэтом! (На Западе — не вызвал я ничем Красивых строф, пластических и сильных, В Германии я был как рыба нем, В Италии — писал о русских ссыльных, Давно то было… Город наш родной, Санкт-Петербург, как он ни поэтичен, Но в нем я постоянно сам не свой — Зол, озабочен или апатичен…) Опять леса в уборе вековом, Зверей и птиц угрюмые чертоги, И меж дерев, нависнувших шатром, Травнистые, зеленые дороги! На первый раз сказать позвольте вам, Чем пахнут вообще дороги наши — То запах дегтя с сеном пополам. Не знаю, каково на нервы ваши Он действует, но мне приятен он, Он мысль мою свежит и направляет: Куда б мечтой я ни был увлечен, Он вмиг ее к народу возвращает… Чу! воз скрипит! Плетутся два вола, Снопы пред нами в зелени ныряют, Подобие зеленого стола, На коем груды золота мелькают. (Друзья мои картежники! для вас Придумано сравненье на досуге…) Но мы догнали воз — и порвалась Нить вольных мыслей. Вздрогнул я в испуге: Почудились на этом мне возу, Сидящие рядком, как на картине, Столичный франт со стеклышком в глазу И барыня в широком кринолине!..[1] [1]Печатается по Ст 1873, т. II, ч. 4, Приложение 2: Стихотворения 1860-63 годов, не вошедшие в предыдущие части, с. 244–246. Впервые опубликовано и включено в собрание сочинений: Ст 1869, ч. 4, Приложение: Стихотворения 1860-63 годов, не вошедшие в предыдущие части, с. 239–240 (перепечатано: Ст 1873, т. И, ч. 4).