Не жалобной чайки могильные крики, Не сонного филина грустный напев, Не говор унылый с волной повилики, Не песни тоской сокрушаемых дев, Не звуки поэта задумчивой лиры В ночи прерывают природы покой — То воин могучий над гробом Заиры Рыдает, на меч опершись боевой. Глухие стенанья несутся далеко; Бесстрашного в брани смирила печаль — Отчаянья полн, он вздыхает глубоко, И брызжут горячие слезы на сталь. «Заира, Заира! твою ли могилу Я вижу? погибла надежда моя! Молчите, дубравы и ветер унылый, Затихни, полночная песнь соловья, — Быть может, услышу хоть голос знакомый, На миг хоть увижу любезной лицо. Напрасно! нет вести из вечного дома, Всё тихо! но ты, дорогое кольцо, Поможешь мне вызвать из гроба Заиру. Волнуйтеся, реки, дубравы, поля, — Не дайте услышать уснувшему миру, Как с грохотом треснет сырая земля. Кольцом не простым я владею, — вручая Его, мне сказала она: „Талисман В нем дивный таится, из горнего края Оно вызывает, врачуя от ран“. Свершайся ж, надежда! свидание с милой, Уснувшую радость во мне пробуди, Прах, жизнью согретый, вставай из могилы, Заира к Роланду на грудь упади!..» Не вихрь завывает, не море бушует, Не громы грохочут в седых облаках — Роланд, обнимая, Заиру целует, У рыцаря радость блистает в очах, Он счастлив… он шепчет: «Со мною, Заира, Пойдем, я покину и лавры и меч, Не буду грозою подлунного мира!» — «Нет, милый, нет, в землю холодную лечь Пора мне, простимся! мой друг, не дается Нам прав уходить из подземных утроб, Денница прекрасная скоро зажжется, Прощай, до свиданья! ты в битву, я в гроб!..» Исчезла… «Не можешь со мной ты остаться, — Так я не могу ли с тобою?.. Прости, Мой меч троегранный, с которым тягаться Боялось полмира, мне в бой не идти!..» День на небе. С громом сигнала сзывного Помчалися в битву бесстрашных полки, Но не было с ними Роланда младого. Где ж он? На кладбище, у быстрой реки Есть ветхая келья. Оттуда порою Выходит отшельник, угрюм, сановит; Он молится днем над могилой одною, А ночью всё с кем-то на ней говорит.