В тоске по юности моей И в муках разрушенья Прошедших невозвратных дней Припомнив впечатленья, Одно из них я полюбил Будить в душе суровой, Одну из множества могил Оплакал скорбью новой… Я помню: занавесь взвилась, Толпа угомонилась — И ты на сцену в первый раз, Как светлый день, явилась. Театр гремел: и дилетант, И скептик хладнокровный Твое искусство, твой талант Почтили данью ровной. И точно, мало я видал Красивее головок; Твой голос ласково звучал, Твой каждый шаг был ловок; Дышали милые черты Счастливым детским смехом… Но лучше б воротилась ты Со сцены с неуспехом! Увы, наивна ты была, Вступая за кулисы — Ты благородно поняла Призвание актрисы: Исканья старых богачей И молодых нахалов, Куплеты бледных рифмачей И вздохи театралов — Ты всё отвергла… Заперлась Ты феей недоступной — И вся искусству предалась Душою неподкупной. И что ж? обижены тобой, Лишенные надежды, Отмстить решились клеветой Бездушные невежды! Переходя из уст в уста, Коварна и бесчестна, Крылатым змеем клевета Носилась повсеместно — И всё заговорило вдруг… Посыпались упреки, Стихи и письма, и подруг Нетонкие намеки… Душа твоя была нежна, Прекрасна, как и тело, Клевет не вынесла она, Врагов не одолела! Их говор лишь тогда затих, Как смерть тебя сразила… Ты до последних дней своих Со сцены не сходила. В сознанье светлой красоты И творческого чувства Восторг толпы любила ты, Любила ты искусство, Любила славу… Твой закат Был странен и прекрасен: Горел огнем глубокий взгляд, Пронзителен и ясен; Пылали щеки; голос стал Богаче страстью нежной… Увы! театр рукоплескал С тоскою безнадежной! Сама ты знала свой удел, Но до конца, как прежде Твой голос, погасая, пел О счастье и надежде. Не так ли звездочка в ночи, Срываясь, упадает И на лету свои лучи Последние роняет?..