По-русски «мама», по-грузински «нана», А по-аварски — ласково «баба́». Из тысяч слов земли и океана У этого — особая судьба. Став первым словом в год наш колыбельный, Оно порой входило в дымный круг И на устах солдата в час смертельный Последним звоном становилось вдруг. На это слово не ложатся тени, И в тишине, наверно, потому Слова другие, преклонив колени, Желают исповедаться ему. Родник, услугу оказав кувшину, Лепечет это слово оттого, Что вспоминает горную вершину — Она прослыла матерью его. И молния прорежет тучу снова, И я услышу, за дождем следя, Как, впитываясь в землю, это слово Вызванивают капельки дождя. Тайком вздохну, о чем-нибудь горюя, И, скрыв слезу при ясном свете дня: «Не беспокойся, — маме говорю я, — Все хорошо, родная. у меня». Тревожится за сына постоянно, Святой любви великая раба. По-русски «мама», по-грузински «нана» И по-аварски — ласково «баба».