Вот она, суровая жестокость, Где весь смысл — страдания людей! Режет серп тяжелые колосья Как под горло режут лебедей. Наше поле издавна знакомо С августовской дрожью поутру. Перевязана в снопы солома, Каждый сноп лежит, как желтый труп. На телегах, как на катафалках, Их везут в могильный склеп — овин. Словно дьякон, на кобылу гаркнув, Чтит возница погребальный чин. А потом их бережно, без злости, Головами стелют по земле И цепами маленькие кости Выбивают из худых телес. Никому и в голову не встанет, Что солома — это тоже плоть!.. Людоедке-мельнице — зубами В рот суют те кости обмолоть И, из мелева заквашивая тесто, Выпекают груды вкусных яств… Вот тогда-то входит яд белесый В жбан желудка яйца злобы класть. Все побои ржи в припек окрасив, Грубость жнущих сжав в духмяный сок, Он вкушающим соломенное мясо Отравляет жернова кишок. И свистят, по всей стране, как осень, Шарлатан, убийца и злодей… Оттого что режет серп колосья, Как под горло режут лебедей.