Я часто думаю, за что Его казнили? За что Он жертвовал Своею головой? За то ль, что враг суббот, Он против всякой гнили Отважно поднял голос Свой? За то ли, что в стране проконсула Пилата, Где культом кесаря полны и свет и тень, Он с кучкой рыбаков из бедных деревень За кесарем признал лишь силу злата? За то ли, что Себя на части разделя, Он к горю каждого был милосерд и чуток И всех благословлял, мучительно любя, И стариков, и жён, и крохотных малюток? Демьян, в «Евангельи» твоём Я не нашёл правдивого ответа. В нём много бойких слов, ох как их много в нём, Но слова нет достойного поэта. Я не из тех, кто признаёт попов, Кто безотчётно верит в Бога Кто лоб свой расшибить готов, Молясь у каждого церковного порога. Я не люблю религию раба, Покорного от века и до века, И вера у меня в чудесное слаба — Я верю в знание и силу Человека. Я знаю, что стремясь по нужному пути, Здесь на земле, не расставаясь с телом, Не мы, так кто-нибудь другой ведь должен же дойти К воистину божественным пределам. И всё-таки, когда я в «Правде» прочитал Неправду о Христе, блудливого Демьяна — Мне стало стыдно, будто я попал В блевотину, извергнутую спьяну. Пусть Будда, Моисей, Конфуций и Христос Далёкий миф — мы это понимаем, — Но всё-таки нельзя ж, как годовалый пёс, На всё и всех захлёбываться лаем. Христос — Сын плотника — когда-то был казнён… Пусть это миф, но всё ж, когда прохожий Спросил Его: «Кто ты? » — ему ответил Он: «Сын человеческий», но не сказал: «Сын Божий». Пусть миф Христос, как мифом был Сократ, И может быть из вымысла всё взято — Так что ж теперь со злобою подряд Плевать на всё, что в человеке свято? Ты испытал, Демьян, всего один арест — И то скулишь: «Ах, крест мне выпал лютый». А что б когда тебе Голгофский выпал крест Иль чаша с едкою цекутой? Хватило б у тебя величья до конца В последний час, по их примеру тоже, Весь мир благословлять под тернием венца, Бессмертию уча на смертном ложе? Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил, Своим пером ты не задел Его нимало — Разбойник был, Иуда был — Тебя лишь только не хватало! Ты сгусток крови у креста Копнул ноздрёй, как толстый боров, Ты только хрюкнул на Христа, Ефим Лакеевич Придворов! Ты совершил двойной тяжёлый грех Своим дешёвым балаганным вздором, Ты оскорбил поэтов вольный цех И малый свой талант покрыл большим позором. Ведь там за рубежом, прочтя твои стихи, Небось злорадствуют российские кликуши: «Ещё тарелочку демьяновой ухи, Соседушка, мой свет, откушай». А русский мужичок, читая «Бедноту», Где «образцовый» труд печатался дуплетом, Ещё сильней потянется к Христу, А коммунизму мат пошлёт при этом.