В синем море на просторе Ходят волны круглый год. День и ночь, с волнами споря, Шел советский пароход. Капитан — старик усатый, Молодые моряки… В темном трюме груз богатый: Бочки, ящики, тюки. Пароход винтами крутит Далеко от берегов. В чистой маленькой каюте Едет Миша Корольков. Миша слушает, не спит: Это — палуба скрипит, Это — сильные машины С непогодой спор ведут. Проводила мама сына: Мама — там, А Миша — тут. Мама ночи не спала: Шила, штопала, пекла. Собрала и уложила, Ничего не позабыла. И на пристань привела И сказала: — Вот сынишка. Довезите. Добрый путь! — Капитан сказал: — Парнишку Довезем уж как-нибудь! — Мама вынула платок: — До свидания, сынок! — Пароход увозит Мишу В славный порт Владивосток. В небе ветер гонит тучи, В небе — молния и гром. С каждым часом волны круче: Вот одна идет, как дом, А за ней уже другая Из морских глубин встает, Как игрушку, поднимая, Как игрушку, опуская Настоящий пароход. И по палубе широкой Не пройти, не проползти — Там волной, как дом, высокой Все смывается с пути. И в столовой и в гостиной Перекошены картины. Чай не держится в стакане, И обед не лезет в рот. Где-то в Тихом океане Так и носит пароход. Миша слушает, не спит: Это — палуба скрипит, Что-то стонет под ногами, Что-то воет, как в трубе. Миша думает о маме И немножко о себе. Мише кажется, как будто Ходят стены, ходит пол. Дверь открылась, и в каюту С фонарем моряк вошел, Одеяло сдернул с Миши: — Одевайся и не трусь! — Отвечает Миша: — Слышу. Одеваюсь, не боюсь! Вот как будто все готово, Красный галстук лег на грудь. Капитан сказал сурово: — Застегнуться не забудь! Миша думает: «Беда! Пропадем! Кругом вода!» Капитан сказал: — Спокойно! Все в порядке. Ерунда! Мы нигде не пропадали, Хуже в штормы попадали! * * * С каждым часом волны ниже, Ветер тише, дальше гром. С каждым часом берег ближе, Различаемый с трудом. Над притихшею водой Светит месяц молодой. Капитан, как видно, очень Чем-то важным озабочен. Капитан стоит с биноклем И тревожно вдаль глядит… Все устали, все промокли. Что-то будет впереди? Мише сразу стало страшно: Здесь японская вода, Здесь чужие, здесь не наши Люди, горы, города. «Мы спаслись от непогоды, Мы вошли в чужие воды, Мы должны к земле пристать, У земли на якорь стать. Неужели в эту ночь Нам откажутся помочь?» На торговом пароходе Над кормой советский флаг. Пароход в залив заходит. Где-то слышен лай собак. На советском пароходе Под ружьем чужой отряд. По каютам люди ходят, По-японски говорят. В трюме, щелкая замками, Отпирают сундуки. Там японскими штыками Рвут советские тюки, Бочки, ящики вскрывают, Документы проверяют. Весь, как сморщенная слива, И на все на свете зол, Сам полковник Мурасива Составляет протокол. Моряки стоят суровы Перед новою бедой. Рядом с Мишей Корольковым Капитан — старик седой. Мурасива губы вытер, Подбородок почесал. — Здесь по-русски подпишите! Капитан Не подписал… Миша слушает, молчит, Сердце Мишино стучит. Под тужуркою у Миши Красный галстук на груди. Сердце, тише, тише, тише… Что-то будет впереди? Вот его к столу подводят, И уже издалека Мурасива глаз не сводит С пионерского значка. — Что за птица? — Я — отличник. — Что такое? Кто отец? — На заставе пограничник, Красной Армии боец! Два жандарма пошатнулись, Два других переглянулись, Мурасива побелел, Встал со стула, снова сел. — Снять с него проклятый галстук! Руки за спину ему! — Пионер не испугался: — Красный галстук не сниму! Два жандарма пошатнулись, Два других переглянулись. Мурасива приподнялся, Спотыкнулся сгоряча. И сорвали с Миши галстук Два жандарма-силача. В облаках чужое солнце. За тюрьмой сады цветут. Два солдата — два японца — Мишу по двору ведут. Скрип ступенек. Лязг затворов. Визг несмазанной петли. Провели по коридору, Молча в комнату ввели, По команде подтянулись, Повернулись, вышли вон… Офицер сидит на стуле. Справа, слева — телефон. Он сидит, похож на краба, Полицейский чин из штаба, И за стеклами очков Что-то вроде червячков. Он встает навстречу Мише (Даже Миша ростом выше): — Здравствуй, Миша Корольков Из страны большевиков! Смотрит хитрыми глазами. За стеной солдаты ждут. Миша вспомнил вдруг о маме: Мама — там, А Миша — тут. Там — родные лес и горы, Над поселком воздух чист. Здесь — опущенные шторы И стоит живой фашист. Офицер подходит к Мише, Прямо в ухо Мише дышит: — Если будем мы друзьями, Если будешь молодцом, Ты опять вернешься к маме, Снова встретишься с отцом… Начинается допрос. Миша слушает вопрос: — Ты живешь на Сахалине, На советской половине. Сколько вас, учеников, — Следопытов и стрелков? — Шестью восемь — сорок восемь, Пятью девять — сорок пять… Умножаем, переносим — Невозможно сосчитать! Офицер подходит к Мише, Стиснув зубы. Миша слышит: — За хорошие ответы В правом ящике стола Приготовлены конфеты, Шоколад и пастила. За такие же, как эти, Принесут ремни и плети! Продолжается допрос, Миша слушает вопрос: — Если каждый пионер Кончит школу, например, Кем захочет мальчик быть? — Миша быстро отвечает: — В Красной Армии служить! — Если ночью месяц в тучах И дороги не найти, По какой тропинке лучше Нам к заставе подойти? Ты расскажешь — мы запишем. Нас не слышат — мы вдвоем. И тогда ответил Миша: — Мы своих не выдаем! Офицер зовет солдат, Сам съедает шоколад. — Мы под розгами заставим Пионера дать ответ! — Не скажу пути к заставе! Нет! Нет! Нет! * * * Крысы возятся в соломе, Дверь какая-то скрипит. Далеко в знакомом доме Мама бедная не спит. На далеком Сахалине Мама думает о сыне: «Где он? Что с ним? Отчего Нету писем от него?» Рыбаки выходят в море, Ветер гонит рыбаков, На посту стоит в дозоре Пограничник Корольков. Звезды ярче. Месяц выше. Папа думает о Мише: «Где он? Что с ним? Почему Не приехал сын к нему?» В этот час по коридору Мишу за руки вели. Глухо щелкнули затворы. Мишу бросили. Ушли. Сухо в грязном кувшине: Нет ни капельки на дне. В паутине дверь и стены, Под ногами пол, как лед… «Кто спасет меня из плена? Кто домой меня вернет?» * * * Отдыхают мостовые, И трамваи не звенят. Тихой ночью постовые Наш ночной покой хранят. Под Москвой, у самолетов, На посту стоит боец. Вот кремлевские ворота, За воротами — дворец. На столе вода в графине, Лампы светлые горят. О далеком Сахалине Здесь сегодня говорят. О советском пароходе, О команде моряков И о том, что на свободе Будет Миша Корольков. Не случится с ним несчастья, Пионер домой придет: На глазах Советской власти Человек не пропадет! Дует ветер, сушит сети На песчаном берегу. Дровосеки на рассвете Пробиваются в тайгу. Чайки носятся над пеной Голубых соленых вод. Возвращается из плена Наш советский пароход. В чисто убранной каюте Тихо тикают часы. Пароход винтами крутит. Капитан за чаем шутит, Улыбается в усы. Боцман шуткой отвечает, Боцман радио включает… Миша думает: «Живу! И на Родину плыву!» Сердце, тише, тише, тише… Миша слушает Москву. С каждым часом ближе, ближе Славный порт Владивосток. Там прибой волнами лижет Золотой морской песок. Оттопыривая губы, В трубы дуют трубачи. В золотых от солнца трубах Отражаются лучи. Город флагами украшен — Моряки вернулись наши. Прямо в порт валит народ Посмотреть на пароход. Все в порядке. Все здоровы. Все приехали домой! Рядом с Мишей Корольковым Капитан стоит седой. Миша сходит вниз по трапу, Видит маму, видит папу. Миша видит: мама плачет, Не стесняясь никого. Миша знает: это значит — Мама рада за него. Вид у папы боевой: Сразу видно — часовой! А кругом — родные горы, Сопки, реки и поля. Здравствуй, наш советский город И советская земля!