Авто Курфюрстендам -ом катая, удивляясь, раззеваю глаза — Германия совсем не такая, как была год назад. На первый взгляд общий вид: в Германии не скулят. Немец — сыт. Раньше доллар — лучище яркий, теперь «принимаем только марки». По городу немец шествует гордо, а раньше в испуге тек, как вода, от этой самой от марки твердой даже улыбка как мрамор тверда. В сомненьи гляжу на сытые лица я. Зачем же тогда — что ни шаг — полиция! Слоняюсь и трусь по рабочему Норду. Нужда худобой врывается в глаз. Толки: «Вольфы… покончили с голоду… Семьей… в коморке… открыли газ…» Поймут, поймут и глупые дети, Если здесь хоть версту пробрели, что должен отсюда родиться третий — третий родиться — Красный Берлин. Пробьется, какие рогатки ни выставь, прорвется сквозь штык, сквозь тюремный засов. Первая весть: за коммунистов подано три миллиона голосов.