Много чудес в Москве имеется: и голос без человека, и без лошади воз. Сын мой, побыв в красноармейцах, штуку такую мне привез. «Папаша, — говорит, — на вещицу глянь. Не мешало понять вам бы». Вынимает паршивую запаянную склянь. «Это, — говорит, — электрическая лампа». «Ну, — говорю, — насмешил ты целую волость». А сам от смеха чуть не усох. Вижу — склянка. В склянке — волос. Но, между прочим, не из бороды и не из усов… Врыл столбище возле ворот он, склянку под потолок наве́сил он. И начал избу сверлить коловоротом. И стало мне совсем неве́село. Ну, думаю, конец кровельке! Попались, как караси. Думаю, — по этой по самой по проволоке в хату пойдет горящий керосин. Я его матом… А он как ответил: «Чего ты, папаша, трепешься?» И поворачивает пальцами — этим и этим — вещь под названием штепсель. Как тут ребятишки подскачут визжа, как баба подолом засло́нится! Сверху из склянки и свет, и жар — солнце, ей-богу, солнце! Ночь. Придешь — блестит светёлка. Радости нет названия. Аж может газету читать телка, ежели дать ей настоящее образование.