Недвижим Крым. Ни вздоха, ни чиха. Но, о здравии хлопоча, не двинулись в Крым ни одна нэпачиха и ни одного нэпача. Спекулянты, вам скрываться глупо от движения и от жары — вы бы на камнях трясущихся Алупок лучше бы спустили бы жиры. Но, прикрывши локонами уши и надвинув шляпы на глаза, нэпачи, стихов не слушая, едут на успокоительный нарзан. Вертя линяющею красотою, ушедшие поминая деньки, скучают, с грустной кобылой стоя, крымские проводники. Бытик фривольный спортом выглодан, крымских романов закончили серию, и брошюры доктора Фридлянда дремлют в пыли за закрытою дверью. Солнцу облегчение. Сияет солнце. На лице — довольство крайнее. Сколько силы экономится, тратящейся на всенэповское загорание. Зря с тревогою оглядываем Крым из края в край мы — ни толчков, ни пепла и ни лав. И стоит Ай-Петри, как недвижный несгораемый шкаф. Я землетрясения люблю не очень, земле подобает — стоять. Но слава встряске — Крым орабочен больше, чем на ять.