Город растет, а в далекой деревне, в тихой глуши медвежья угла все еще стынет в дикости древней старый, косматый, звериный уклад. Дико в деревне, и только селькоры, жизнь подставляя смертельным рискам, смело долбят непорядков горы куцым своим карандашным огрызком. Ходит деревнею слух ухатый: «Ванька — писатель!» — Банда кулацкая, камни запрятав, таится у хаты, бродит, зубами по-волчьи лацкает. В темном лесу настигнут к но̀чи… «Ванька идет! Православные, тише!» Раз топором! А после гогочут: «Што? Теперь, небойсь, не напишет!» Труден и тяжек путь селькора. Но славят и чтут вас каждый день все, кто беден, все, кто в горе, все, кто в обиде, все, кто в нужде! Враг богат, изворотлив и ловок, но не носить нам его оков. Ваш карандаш вернее винтовок, бьет и пронзает лучше штыков.