В газету заметка сдана рабкором под заглавием «Не в лошадь корм». Пишет: «Завхоз, сочтя за лучшее, пишущую машинку в учреждении про́пил… Подобные случаи нетерпимы даже в буржуазной Европе». Прочли и дали место заметке. Мало ль бывает случаев этаких? А наутро уже опровержение листах на полуторах. «Как смеют разные враки описывать безответственные бумагомараки? Знают республика, и дети, и отцы, что наш завхоз честней, чем гиацинт. Так как завхоз наш служит в столице, клеветника рука в лице завхоза оскорбляет лица ВЦИКа, Це-Ка и Це-Ка-Ка. Уклоны кулацкие в стране растут. Даю вам коммунистическое слово, здесь травля кулаками стоящего на посту хозяйственного часового. Принимая во внимание, исходя и ввиду, что статья эта — в спину нож, требую немедля опровергнуть клевету. Цинизм, инсинуация, ложь! Итак, кооперации верный страж оболган невинно и без всякого повода. С приветом…» Подпись, печать и стаж с такого-то. День прошел, и уже назавтра запрос: «Сообщите фамилию автора»! Весь день телефон звонит, как бешеный. От страха поджилки дрожат курьершины. А редакция в ответ на телефонную колоратуру тихо пишет письмо в прокуратуру: «Просим авторитетной справки о завхозе, пасущемся на трестовской травке». Прокурор отвечает точно и живо: «Заметка рабкора наполовину лжива. Водой окатите опровергательский пыл. Завхоз такой-то, из такого-то города, не только один «Ундервуд» пропил, но еще вдобавок — и два форда». Побольше заметок любого вида, рабкоры, шлите из разных мест. Товарищи, вас газета не выдаст, и никакой опровергатель вас не съест.