Есть слова иностранные. Иные чрезвычайно странные. Если люди друг друга процеловали до дыр, вот это по-русски называется — мир. А если грохнут в уха оба, и тот орет, разинув рот, такое доведение людей до гроба называется убивством. А у них — наоборот. За примерами не гоняться! — Оптом перемиривает Лига Наций. До пола печати и подписи свисали. Перемирили и Юг, и Север. То Пуанкаре расписывается в Версале, то — припечатывает печатями Севр. Кончилась конференция. Завершен труд. Умолкните, пушечные гулы! Ничего подобного! Тут — только и готовь скулы. — Севрский мир — вот это штука! — орут, наседают на греков турки. — А ну, турки, помиримся, ну-ка! — орут греки, налазя на турка. Сыплется с обоих с двух штукатурка. Ясно — каждому лестно мириться. В мирной яри лезут мириться государств тридцать: румыны, сербы, черногорцы, болгаре… Суматоха. У кого-то кошель стянули, какие-то каким-то расшибли переносья — и пошли мириться! Только жужжат пули, да в воздухе летают щеки и волосья. Да и версальцы людей мирят не худо. Перемирили половину европейского люда. Поровну меж государствами поделили земли: кому Вильны, кому Мѐмели. Мир подписали минуты в две. Только география — штука скользкая; польские городишки раздарили Литве, а литовские — в распоряжение польское. А чтоб промеж детей не шла ссора — крейсер французский для родительского надзора. Глядит восторженно Лига Наций. Не ей же в драку вмешиваться. Милые, мол, бранятся — только… чешутся. Словом — мир сплошной: некуда деться, от Мосула до Рура благоволение во человецех. Одно меня настраивает хмуро. Чтоб выяснить это, шлю телеграмму с оплаченным ответом: «Париж (точка, две тиры) Пуанкаре — Мильерану. Обоим (точка). Сообщите — если это называется миры, то что у вас называется мордобоем?»