Я занимаюсь художеством. Оно — подданное Моно́. Я не ною: под Моною, так под Моною. Чуть с Виндавского вышел — поборол усталость и лень я. Бегу в Моно. «Подпишите афиши! Рад Москве излить впечатления». Латвийских поездов тише по лону Моно поплыли афиши. Стою. Позевываю зевотой сладкой. Совсем как в Эйдкунене в ожидании пересадки. Афиши обсуждаются и единолично, и вкупе. Пропадут на час. Поищут и выроют. Будто на границе в Себеже или в Зилу́пе вагоны полдня на месте маневрируют. Постоим… и дальше в черепашьем марше! Остановка: станция «Член коллегии». Остановка: разъезд «Две секретарши»… Ну и товарно-пассажирская элегия! Я был в Моно, был в Париже — Париж на 4 часа ближе. За разрешением Моно и до Парижа города путешественники отправляются в 2. В 12 вылазишь из Gare du Nord’a, а из Моно и в 4 выберешься едва. Оно понятно: меньше станций — инстанций. Пару моралей высказать рад. Первая: нам бы да ихний аппарат! Вторая для сеятелей подписе́й: чем сеять подписи — хлеб сей.