Товарищ писатель, о себе ори: «Зарез — какие-то выродцы. Нам надоело, что мы кустари. — Хотим механизироваться». Подошло вдохновение — писать пора. Перо в чернильницу — пожалте бриться: кляксой на бумагу упадает с пера маринованная в чернилах мокрица. Вы, писатели, земельная соль — с воришками путаться зазорно вам. А тут из-за «паркера» изволь на кражу подбивать беспризорного. Начнешь переписывать — дорога́ машинистка. Валяются рукописи пуд на пуде. А попробуй на машинистке женись-ка — она и вовсе писать не будет. Редактору надоест глазная порча от ваших каракулей да строчек. И он напечатает того, кто разборчив, у которого лучше почерк. Писатели, кто позаботится о вас? Ведь как писатели бегают! Аж хвост отрастишь, получаючи аванс, аж станешь кобылой пегою. Пешком бесконечные мили коси́, — хотя бы ездить по таксе бы! Но сколько червей накрутит такси, тоже — удовольствие так себе. Кустарю действительно дело табак — богема и кабак. Немедля избавителя мы назовем всем, кто на жизнь злятся. Товарищ, беги и купи заем, заем индустриализации. Вырастет машинный город, выберемся из нищей запарки — и будет у писателя свой «форд», свой «ундервуд» и «паркер».