Целуя знамя в пропылённый шёлк И выплюнув в отчаянье протезы, Фельдмаршал звал: «Вперёд, мой славный полк! Презрейте смерть, мои головорезы!» Измятыми знамёнами горды, Воспалены талантливою речью, Расталкивая спины и зады, Одни стремились в первые ряды — И первыми ложились под картечью. Хитрец и тот, который не был смел, Не пожелав платить такую цену, Полз в задний ряд, но там не уцелел: Его свои же брали на прицел И в спину убивали за измену. Сегодня каждый третий — без сапог, Но после битвы заживут как крезы. Прекрасный полк, надежный, верный полк — Отборные в полку головорезы! А третьи и средь битвы и беды Старались сохранить и грудь, и спину — Не выходя ни в первые ряды, Ни в задние, но, как из-за еды, Дрались за золотую середину. Они напишут толстые труды И будут гибнуть в рамах, на картине, — Те, кто не вышли в первые ряды, Но не были и сзади — и горды, Что честно прозябали в середине. Уже трубач без почестей умолк, Не слышно меди, тише звон железа… Прекрасный полк, надёжный, верный полк — Отборные в полку головорезы. Но нет, им честь знамён не запятнать — Дышал фельдмаршал весело и ровно. Чтоб их в глазах потомков оправдать, Он молвил: «Кто-то должен умирать, А кто-то должен выжить, безусловно!» Пусть нет звезды тусклее чем у них — Уверенно дотянут до кончины, Скрываясь за отчаянных и злых, Последний ряд оставив для других, Умеренные люди середины. В грязь втоптаны знамёна, славный шёлк, Фельдмаршальские жезлы и протезы. Ах, славный полк!.. Да был ли славный полк, В котором сплошь одни головорезы?!