Ах, дороги узкие — Вкось, наперерез,- Версты белорусские — С ухабами и без. Как орехи грецкие, Щелкаю я их,- Ох, говорят, немецкие — Гладко, напрямик… Там, говорят, дороги — ряда по три, И нет табличек с «Ахтунг!» или «Хальт!». Ну что же — мы прокатимся, посмотрим, Понюхаем не порох, а асфальт. Горочки пологие — Я их — щелк да щелк! Но в душе, как в логове, Затаился волк. Ату, колеса гончие! Целюсь под обрез — И с волком этим кончу я На отметке «Брест». Я там напьюсь водички из колодца И покажу отметки в паспортах. Потом мне пограничник улыбнется, Узнав, должно быть,- или просто так. После всякой зауми Вроде: «Кто таков?»- Как взвились шлагбаумы Вверх, до облаков! Лишь взял товарищ в кителе Снимок для жены — И… только нас и видели С нашей стороны! Я попаду в Париж, в Варшаву, в Ниццу! Они — рукой подать — наискосок… Так я впервые пересек границу — И чьи-то там сомненья пресек. Ах, дороги скользкие — Вот и ваш черед,- Деревеньки польские — Стрелочки вперед; Телеги под навесами, Булыжник-чешуя… По-польски ни бельмеса мы — Ни жена, ни я! Потосковав о ломте, о стакане, Остановились где-то наугад,- И я сказал по-русски: «Прошу, пани!»- И получилось точно и впопад! Ах, еда дорожная Из немногих блюд! Ем неосторожно я Все, что подают. Напоследок — сладкое, Стало быть — кончай! И на их хербатку я Дую, как на чай. А панночка пощелкала на счетах (Всё, ка у нас — Зачем туристы врут!)- И я, прикинув разницу валют, Ей отсчитал не помню сколько злотых И проворчал: «По божески дерут»… Где же песни-здравицы,- Ну-ка подавай!- Польские красавицы, Для туристов — рай? Рядом на поляночке — Души нараспах — Веселились панночки С граблями в руках. «Да, побывала Польша в самом пекле,- Сказал старик и лошадей распряг…- Красавицы-полячки не поблекли — А сгинули в немецких лагерях…» Лемеха въедаются В землю, как каблук, Пеплы попадаются До сих пор под плуг. Память вдруг разрытая — Неживой укор: Жизни недожитые — Для колосьев корм. В моем мозгу, который вдруг сдавило Как обручем,- но так его, дави!- Варшавское восстание кровило, Захлебываясь в собственной крови… Дрались — худо, бедно ли, А наши корпуса — В пригороде медлили Целых два часа. В марш-бросок, в атаку ли — Рвались, как один,- И танкисты плакали На броню машин… Военный эпизод — давно преданье, В историю ушел, порос быльем,- Но не забыто это опозданье, Коль скоро мы заспорили о нем. Почему же медлили Наши корпуса? Почему обедали Эти два часа? Потому что, танками, Мокрыми от слез, Англичанам с янками Мы утерли нос! А может быть, разведка оплошала — Не доложила?. Что теперь гадать! Но вот сейчас читаю я: «Варшава» — И еду, и хочу не опоздать!