Я вышел ростом и лицом — Спасибо матери с отцом; С людьми в ладу — не понукал, не помыкал; Спины не гнул — прямым ходил, И в ус не дул, и жил как жил, И голове своей руками помогал… Бродяжил и пришёл домой Уже с годами за спиной, Висят года на мне — ни бросить, ни продать. Но на начальника попал, Который бойко вербовал, И за Урал машины стал перегонять. Дорога, а в дороге — МАЗ, Который по уши увяз, В кабине — тьма, напарник третий час молчит, Хоть бы кричал, аж зло берёт: Назад пятьсот, пятьсот вперёд, А он зубами «Танец с саблями» стучит! Мы оба знали про маршрут, Что этот МАЗ на стройках ждут. А наше дело — сел, поехал. Ночь, полночь… Ну надо ж так! Под Новый год! Назад пятьсот, пятьсот вперёд! Сигналим зря — пурга, и некому помочь! «Глуши мотор, — он говорит, — Пусть этот МАЗ огнём горит!» Мол видишь сам — тут больше нечего ловить. Мол, видишь сам — кругом пятьсот, И к ночи точно занесёт, Так заровняет, что не надо хоронить! Я отвечаю: «Не канючь!» А он — за гаечный за ключ И волком смотрит (он вообще бывает крут). А что ему — кругом пятьсот, И кто кого переживёт, Тот и докажет, кто был прав, когда припрут! Он был мне больше чем родня — Он ел с ладони у меня, А тут глядит в глаза — и холодно спине. А что ему — кругом пятьсот, И кто там после разберёт, Что он забыл, кто я ему и кто он мне! И он ушёл куда-то вбок. Я отпустил, а сам прилёг, Мне снился сон про наш «весёлый» наворот. Что будто вновь — кругом пятьсот, Ищу я выход из ворот, Но нет его, есть только вход, и то не тот. …Конец простой: пришел тягач, И там был трос, и там был врач, И МАЗ попал, куда положено ему. И он пришёл — трясётся весь… А там — опять далёкий рейс, Я зла не помню — я опять его возьму!