Мы все живём как будто, но Не будоражат нас давно Ни паровозные свистки, Ни пароходные гудки. Иные — те, кому дано, — Стремятся вглубь — и видят дно, Но — как навозные жуки И мелководные мальки… А рядом случаи летают, словно пули, — Шальные, запоздалые, слепые, на излёте, Одни под них подставиться рискнули, И сразу: кто — в могиле, кто — в почёте. Другие не заметили, А мы — так увернулись, Нарочно, по примете ли — На правую споткнулись. Средь суеты и кутерьмы Ах как давно мы не прямы: То гнёмся бить поклоны впрок, А то — завязывать шнурок… Стремимся вдаль проникнуть мы, Но даже светлые умы Всё излагают между строк — У них расчёт на долгий срок… Стремимся мы подняться ввысь — Ведь думы наши поднялись, И там парят они, легки, Свободны, вечны, высоки. И так нам захотелось ввысь, Что мы вчера перепились — И горьким думам вопреки Мы ели сладкие куски… Открытым взломом, без ключа, Навзрыд об ужасах крича, Мы вскрыть хотим подвал чумной, Рискуя даже головой. И трезво, а не сгоряча Мы рубим прошлое сплеча, Но бьём расслабленной рукой, Холодной, дряблой — никакой. Приятно сбросить гору с плеч, И всё на божий суд извлечь, И руку выпростать дрожа, И показать: в ней нет ножа, Не опасаясь, что картечь И безоружных будет сечь. Но нас, железных, точит ржа И психология ужа. А рядом случаи летают, словно пули, — Шальные, запоздалые, слепые, на излёте, Одни под них подставиться рискнули, И сразу: кто — в могиле, кто — в почёте. Другие не заметили, А мы — так увернулись, Нарочно, по примете ли — На правую споткнулись.