Упрямо я стремлюсь ко дну: Дыханье рвётся, давит уши… Зачем иду на глубину? Чем плохо было мне на суше? Там, на земле, — и стол, и дом. Там я и пел, и надрывался; Я плавал всё же, хоть с трудом, Но на поверхности держался. Линяют страсти под луной В обыденной воздушной жиже, А я вплываю в мир иной Тем невозвратнее, чем ниже. Дышу я непривычно — ртом. Среда бурлит — плевать на среду! Я погружаюсь, и притом Быстрее — в пику Архимеду. Я потерял ориентир, Но вспомнил сказки, сны и мифы: Я открываю новый мир, Пройдя коралловые рифы. Коралловые города… В них многорыбно, но не шумно: Нема подводная среда, И многоцветна, и разумна. Где ты, чудовищная мгла, Которой матери стращают?! Светло — хотя ни факела, Ни солнца мглу не освещают! Всё гениальное и не- Допонятое — всплеск и шалость — Спаслось и скрылось в глубине — Всё, что гналось и запрещалось… Дай бог, я всё же дотону, Не дам им долго залежаться! И я вгребаюсь в глубину, И всё труднее погружаться. Под черепом могильный звон, Давленье мне хребет ломает, Вода выталкивает вон, И глубина не принимает. Я снял с острогой карабин, Но камень взял — не обессудьте! — Чтобы добраться до глубин, До тех пластов, до самой сути. Я бросил нож — не нужен он: Там нет врагов, там все мы — люди, Там каждый, кто вооружен, — Нелеп и глуп, как вошь на блюде. Сравнюсь с тобой, подводный гриб, Забудем и чины, и ранги, Мы снова превратились в рыб, И наши жабры — акваланги. Нептун, ныряльщик с бородой, Ответь и облегчи мне душу: Зачем простились мы с водой, Предпочитая влаге сушу? Меня сомненья, чёрт возьми, Давно буравами сверлили: Зачем мы сделались людьми? Зачем потом заговорили? Зачем, живя на четырёх, Мы встали, распрямили спины? Затем — и это видит Бог, — Чтоб взять каменья и дубины. Мы умудрились много знать, Повсюду мест наделать лобных, И предавать, и распинать, И брать на крюк себе подобных! И я намеренно тону, Зову: «Спасите наши души!» И если я не дотяну — Друзья мои, бегите с суши! Назад — не к горю и беде; Назад и вглубь — но не ко гробу; Назад — к прибежищу, к воде; Назад — в извечную утробу. Похлопал по плечу трепанг, Признав во мне свою породу… И я выплёвываю шланг И в лёгкие пускаю воду. Сомкните стройные ряды, Покрепче закупорьте уши. Ушёл один — в том нет беды, Но я приду по ваши души!