В Азии, в Европе ли Родился озноб — Только даже в опере Кашляют взахлёб. Не поймёшь, откуда дрожь, — страх ли это, грипп ли? Духовые дуют врозь, струнные — урчат, Дирижёра кашель бьёт, тенора охрипли, Баритоны запили, и басы молчат. Раньше было в опере Складно, по уму, И хоть хору хлопали — А теперь кому?! Не берёт и верхних нот и сопрано-меццо, У колоратурного — не бельканто — бред! Цены резко снизились до рубля за место. Словом, всё понизилось и сошло на нет. Сквозняками в опере Дует, валит с ног, Как во чистом во поле Ветер-ветерок. Партии проиграны, песенки отпеты, Партитура съёжилась, и софит погас. Развалились арии, разошлись дуэты, Баритон — без бархата, без металла — бас. Что ни делай — всё старо, Гулок зал и пуст. Тенорово серебро Вытекло из уст. Тенор в арье Ленского заорал: «Полундра!» — Буйное похмелье ли, просто ли заскок? Дирижёра Вилькина мрачный бас-профундо Чуть едва не до смерти струнами засёк.