В далёком созвездии Тау Кита Всё стало для нас непонятно. Сигнал посылаем: «Вы что это там?» А нас посылают обратно. На Тау Ките Живут в красоте, Живут, между прочим, по-разному Товарищи наши по разуму. Вот, двигаясь по световому лучу Без помощи, но при посредстве, Я к Тау Кита этой самой лечу, Чтоб с ей разобраться на месте. На Тау Кита Чегой-то не так: Там таукитайская братия Свихнулась, по нашим понятиям. Покамест я в анабиозе лежу, Те таукитяне буянят. Все реже я с ними на связь выхожу — Уж очень они хулиганят. У таукитов В алфавите слов Не много, и строй — буржуазный, И юмор у них — безобразный. Корабль посадил я, как собственный зад, Слегка покривив отражатель. Я крикнул по-таукитянски: «Виват!» — Что значит по-нашему «Здрасьте!». У таукитян Вся внешность — обман, Тут с ними нельзя состязаться: То явятся, то растворятся… Мне таукитянин — как вам папуас, Мне вкратце об них намекнули. Я крикнул: «Галактике стыдно за вас!» В ответ они чем-то мигнули. На Тау Ките Условья не те: Тут нет атмосферы, тут душно, Но таукитяне радушны. В запале я крикнул им: мать вашу, мол!.. Но кибернетический гид мой Настолько буквально меня перевёл, Что мне за себя стало стыдно. Но таукиты, Такие скоты, Наверно успели набраться: То явятся, то растворятся… «Мы братья по полу, — кричу, — мужики! Ну что…» Тут мой голос сорвался, Я таукитянку схватил за грудки: «А ну, — говорю, — признавайся!..» Она мне: «Уйди!» — говорит, Мол, мы впереди — Не хочем с мужчинами знаться, А будем теперь почковаться! Не помню, как поднял я свой звездолёт, Лечу в настроенье питейном: Земля ведь ушла лет на триста вперёд, По гнусной теорье Эйнштейна! Что если и там, Как на Тау Кита, Ужасно повысилось знанье, Что если и там — почкованье?!