Во Францию два гренадера пошли, — В России в плену они были; Но только немецкой достигли земли, Как головы тут же склонили. Печальная весть раздалася в ушах, Что нет уже Франции боле. Разбита великая армия в прах И сам император в неволе. Тогда гренадеры заплакали вдруг, Так тяжко то слышать им было, И молвил один: «О, как больно мне, друг, Как старая рана заныла.» Другой ему молвил: «Конец, знать, всему, С тобой бы я умер с печали, Но ждут там жена и ребята в дому, Они без меня бы пропали.» — «Не до детей мне, не до жены, Душа моя выше стремится; Пусть по миру ходят, когда голодны, — В плену император томится! Исполни ты просьбу, собрат дорогой: Когда здесь глаза я закрою, Во Францию труп мой возьми ты с собой, Французской зарой там землею. Почетный мой крест ты на сердце мое Взложи из-под огненной ленты, И в руку мою ты подай мне ружье, И шпагу мне тоже надень ты. Так буду лежать я во гробе своем: Как бы на часах и в молчаньи, Покуда заслышу я пушечный гром, И топот, и конское ржанье. На гроб император наедет на мой, Мечи зазвенят отовсюду, И, встав из могилы в красе боевой, Спасать императора буду».