Многим богам в тишине я фимиам воскуряю, В помощь нередко с мольбой многих героев зову; Жертвуя музам, дриадам, нимфам речистым и даже Глупому фавну весной первенца стад берегу. Песня же первая — Вакху, мудрому сыну Семелы. Ты, Дионисий в венке, грозный владыка ума, Всех доступней моим мольбам и моим возлияньям: Ты за утраты мои полной мне чашей воздай! Где недоступная дева, моих помышлений царица? В мраморах Фидий своих равной не зрел никогда, Я же сходного с ней не знал созданья, — и что же? Тирсу покорный, и ей клялся пожертвовать я. Ждал я, безумный, забыться в дыму и в чаду приношений; Новый Калхас, уже меч дерзкой рукой заносил; Мать-природа вотще взывала, как мать Клитемнестра, — Миг еще, миг — и тебе всё бы принес я, Лией. Мне уже чудился плеск волн забвения в барку, — Только заступница дев деву чудесно спасла: Дивно светла, предо мной Ифигения к небу восходит, Я же коленом тугим в бок упираю козла.