Виноват ли я, что долго месяц Простоял вчера над рощей темной, Что под ним река дрожала долго Там, где крылья пучил белый лебедь? Ведь не я зажег огни рыбачьи Над водой, у самых лодок черных. Виноват ли я, что до рассвета Перепелок голос раздавался? Но ты спишь… О, подними ресницы! Знаешь ли, я помню, помню живо — ты сама ведь любишь ночи: ночью Это было — я спешил в Риальто. Быстро весла ударяли в воду, Гондольер мой пел; но эта песня Пронеслась, как многое проходит, Невозвратно; помню только это: «Обожали пламенные греки Красоты богиню Афродиту В пене волн на раковине ясной. Как же глупы, просты эти греки: Перед ними ты была в гондоле». Знаешь ли, я сам, когда ты дремлешь, Опустя недвижные ресницы, И твоих волос густые кудри Недвижимы, руки, выше локтя Обнажась, на складках полотняных Так лежат, как будто с мыслью тайной Раскидал их … Фидий, — И гляжу я долго и не знаю, На твоем блестящем светом лике Рождена ль улыбка красотою Иль красу улыбка породила. Знаешь ли… Но, опустя ресницы, Ты уснула… Спи, моя богиня!