Влажное ложе покинувши, Феб златокудрый направил Быстрых коней, Фаетонову гибель, за розовой Эос; Круто напрягши бразды, он кругом озирался, и тотчас Бойкие взоры его устремились на берег пустынный. Там воскурялся туман благовонною жертвою; море Тихо у желтых песков почивало; разбитая лодка, Дном опрокинута вверх, половиной в воде, половиной В утреннем воздухе, темной смолою чернела — и тут же, Влево разбросаны были обломки еловые весел, Кожаный щит и шелом опрокинутый, полные тины. Дальше, когда порассеялись волны тумана седого, Он увидал на траве, под зеленым навесом каштана (Трижды его обежавши, лоза окружала кистями), — Юношу он на траве увидал: белоснежные члены Были раскинуты, правой рукою как будто теснил он Грудь, и на ней-то прекрасное тело недвижно лежало, Левая навзничь упала, и белые формы на темной Зелени трав благовонных во всей полноте рисовались; Весь был разодран хитон, округлые бедра белели, Будто бы мрамор, приявший изгибы из рук Праксителя, Ноги казали свои покровенные прахом подошвы, Светлые кудри чела упадали на грудь, осеняя Мертвую силу лица и глубоко-смертельную язву.