Не на простых крылах, на мощных я взлечу, Поэт-пророк, в чистейшие глубины, Я зависти далек, и больше не хочу Земного бытия, и города? покину. Не я, бедняк, рожденный средь утрат, Исчезну навсегда, и не меня, я знаю, Кого возлюбленным зовешь ты, Меценат, Предаст забвенью Стикс, волною покрывая. Уже бежит, бежит шершавый мой убор По голеням, и вверх, и тело человечье Лебяжьим я сменил, и крылья лишь простер, Весь оперился стан — и руки, и заплечья. Уж безопасней, чем Икар, Дэдалов сын, Бросаю звонкий клич над ропщущим Босфором, Минуя дальний край полунощных равнин, Гетульские Сирты окидываю взором. Меня послышит Дак, таящий страх войны С Марсийским племенем, и дальние Гелоны, Изучат и узрят Иберии сыны, Не чуждые стихов, и пьющий воды Роны. Смолкай, позорный плач! Уйми, о, Меценат, Все стоны похорон, — печали места нету, Зане и смерти нет. Пускай же прекратят Надгробные хвалы, не нужные поэту.