Блок Александр Александрович

Песня Офелии (Он вчера нашептал мне много)

Он вчера нашептал мне много, Нашептал мне страшное, страшное…

Обман

В пустом переулке весенние воды Бегут, бормочут, а девушка хохочет.

Война горит неукротимо

Война горит неукротимо, Но ты задумайся на миг, —

О легендах, о сказках, о тайнах

О легендах, о сказках, о тайнах. Был один Всепобедный Христос.

Лениво и тяжко плывут облака

Лениво и тяжко плывут облака… Лениво и тяжко плывут облака

Русь моя, жизнь моя

Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться? Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!

Когда мы любим безотчетно

Когда мы любим безотчетно Черты нам милого лица,

Как всегда, были смешаны чувства

Как всегда, были смешаны чувства, Таял снег и Кронштадт палил.

Пробивалась певучим потоком

Пробивалась певучим потоком, Уходила в немую лазурь,

Когда замрут отчаянье и злоба

Когда замрут отчаянье и злоба, Нисходит сон. И крепко спим мы оба

Там, в полусумраке собора

Там, в полусумраке собора, В лампадном свете образа.

Белой ночью месяц красный

Белой ночью месяц красный Выплывает в синеве.

Давно хожу я под окнами

Давно хожу я под окнами, Но видел ее лишь раз.

Без слова мысль, волненье без названья

Без слова мысль, волненье без названья, Какой ты шлешь мне знак,

Где ты паришь теперь

Где ты паришь теперь, О, девственная тень…

Ты — буйный зов рогов призывных

Ты — буйный зов рогов призывных, Влекущий на неверный след,

Венеция

1 С ней уходил я в море,

Аветик Исаакян. «Словно молньи луч, словно гром из туч»

Словно молньи луч, словно гром из туч, Омрачен душой, я на бой пошел.

Ночью сумрачной и дикой

О.М. Соловьевой Ночью сумрачной и дикой —

Ночь

Маг, простерт над миром брений, В млечной ленте — голова.

Есть времена, есть дни, когда

Есть времена, есть дни, когда Ворвется в сердце ветер снежный,

Душа моя тиха. В натянутых струнах

Душа моя тиха. В натянутых струнах Звучит один порыв, здоровый и прекрасный,

Мы всё простим — и не нарушим

Мы всё простим — и не нарушим Покоя девственниц весны,

Сиенский собор

Когда страшишься смерти скорой, Когда твои неярки дни, —

Он уходил, а там глубоко

Он уходил, а там глубоко Уже вещал ему закат

Я смотрел на слепое людское строение

Андрею Белому Я смотрел на слепое людское строение,

Ночь, улица, фонарь, аптека

Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет.

Скиталец задремал в пути

Скиталец задремал в пути, И богослов забыл о боге.

Ты у камина, склонив седины

Ты у камина, склонив седины?, Слушаешь сказки в стихах.

Гамаюн, птица вещая

На гладях бесконечных вод, Закатом в пурпур облеченных,

Похоронят, зароют глубоко

Похоронят, зароют глубоко, Бедный холмик травой порастет,

Блаженно ты, былое время

Блаженно ты, былое время, Младые трепетные сны,

Твой образ чудится невольно

Твой образ чудится невольно Среди знакомых пошлых лиц.

Белый конь чуть ступает усталой ногой

Белый конь чуть ступает усталой ногой, Где бескрайная зыбь залегла.

Когда отдамся чувствам страстным

Когда отдамся чувствам страстным, Меня влечет на знойный юг

Ночь. Город угомонился

Ночь. Город угомонился. За большим окном

Днем за нашей стеной молчали

Днем за нашей стеной молчали, — Кто-то злой измерял свою совесть.

Гадай и жди

Гадай и жди. Среди полночи В твоем окошке, милый друг,

Поединок

Дни и ночи я безволен, Жду чудес, дремлю без сна.

Из царства сна выходит безнадежность

Из царства сна выходит безнадежность — Как птица серая — туман.

Их было много — дев прекрасных

Их было много — дев прекрасных. Ущелья гор, хребты холмов

Я вышел в ночь

Я вышел в ночь — узнать, понять Далекий шорох, близкий ропот,

Крылья

Крылья легкие раскину, Стены воздуха раздвину,

Пляски смерти

1 Как тяжко мертвецу среди людей

Хрустальный твой бокал — и буря

Хрустальный твой бокал — и буря За чернотой глухих портьер.

Пушкинскому дому

Имя Пушкинского Дома В Академии Наук!

На юге Франции далекой

На юге Франции далекой, Встречая пышную весну,

Так окрыленно, так напевно

Так окрыленно, так напевно Царевна пела о весне.

Я брошусь в черный день со скал

Я брошусь в черный день со скал В морские волны бурные.

Он шел на отдых. Новый день

Он шел на отдых. Новый день Развеял утреннее знамя,

Есть лучше и хуже меня

Есть лучше и хуже меня, И много людей и богов,

Было то в темных Карпатах

Было то в темных Карпатах, Было в Богемии дальней…

Сольвейг (Ты прибежала)

Сольвейг Сольвейг! Ты прибежала на лыжах ко мне,

Молитву тайную твори

Молитву тайную твори — Уже приблизились лучи

Последний день

Ранним утром, когда люди ленились шевелиться Серый сон предчувствуя последних дней зимы,

Та жизнь прошла

Та жизнь прошла, И сердце спит,

Аветик Исаакян. «В разливе утренних лучей»

В разливе утренних лучей Трепещет жаворонок страстный,

Целый день передо мною

Целый день передо мною, Молодая, золотая,

У забытых могил пробивалась трава

У забытых могил пробивалась трава. Мы забыли вчера… И забыли слова…

Отчего я задумчив хожу

Отчего я и сам всё грустней И болезненней день ото дня?..

Окрай небес — звезда омега

Окрай небес — звезда омега, Весь в искрах, Сириус цветной.

Я тишиною очарован

Я тишиною очарован Здесь — на дорожном полотне.

Без веры в бога, без участья

Без веры в бога, без участья, В скитаньи пошлом гибну я,

Мою гармонию больную

Мою гармонию больную Прими, у сердца схорони,

Аветик Исаакян. «Караван мой бренчит и плетется»

Караван мой бренчит и плетется Средь чужих и безлюдных песков.

Моей матери (Чем больней душе мятежной)

Чем больней душе мятежной, Тем ясней миры.

Синие горы вдали

Синие горы вдали — Память горячего дня.

За гробом

Божья матерь Утоли моя печали Перед гробом шла, светла, тиха.

Пётр

Евг. Иванову Он спит, пока закат румян.

Мы — чернецы, бредущие во мгле

Мы — чернецы, бредущие во мгле, Куда ведет нас факел знанья

Корреспонденция Бальмонта из Мексики

Я бандит, я бандит! Поднося мне яду склянку,

То отголосок юных дней

То отголосок юных дней В душе проснулся, замирая,

Как океан меняет цвет

Как океан меняет цвет, Когда в нагроможденной туче

Аветик Исаакян. «Уж солнце за вершиной гор»

Уж солнце за вершиной гор, И даль лугов мутна.

Если хочешь ты лимону

Если хочешь ты лимону, Можешь кушать апельсин.

Хожу по камням старых плит

Хожу по камням старых плит, Душа опять полна терзаний…

Усните блаженно, заморские гости, усните

Усните блаженно, заморские гости, усните, Забудьте, что в клетке, где бьемся, темней и темнее…

Душа ждала, но молчаливо

Душа ждала, но молчаливо К твоим просилась берегам,

Вдали мигнул огонь вечерний

Вдали мигнул огонь вечерний — Там расступились облака,

Усни, пока для новой жизни

Усни, пока для новой жизни Не воскресит тебя любовь,

Соловьиный сад

1 Я ломаю слоистые скалы

Гроб невесты легкой тканью

Гроб невесты легкой тканью Скрыт от глаз в соборной мгле.

Ты свята, но я тебе не верю

Ты свята, но я Тебе не верю, И давно всё знаю наперед:

У берега зеленого на малой могиле

У берега зеленого на малой могиле В праздник Благовещенья пели псалом.

В те ночи светлые, пустые

В те ночи светлые, пустые, Когда в Неву глядят мосты,

Что было год назад? всё то же

Веселые годы, Счастливые дни,

Вот девушка, едва развившись

Вот девушка, едва развившись, Еще не потупляясь, не краснея,

Звезда полночная скатилась

Звезда полночная скатилась И не оставила следа…

Мой вечер близок и безволен

Мой вечер близок и безволен. Чуть вечереют небеса, —

Мой монастырь, где я томлюсь безбожно

Мой монастырь, где я томлюсь безбожно, — Под зноем разума расплавленный гранит.

Мы забыты, одни на земле

Мы забыты, одни на земле. Посидим же тихонько в тепле.

Мой любимый, мой князь, мой жених

Мой любимый, мой князь, мой жених, Ты печален в цветистом лугу.

Аветик Исаакян. «Ал-злат наряд — мой детка рад»

Ал-злат наряд — мой детка рад, Индийский лал в ручонке сжал,

Мне страшно с Тобой встречаться

Мне страшно с Тобой встречаться. Страшнее Тебя не встречать.

В сумерки девушку стройную

В сумерки девушку стройную В рощу уводит луна.

Не утоленная кровавыми струями

Не утоленная кровавыми струями, Безмолвствует земля.

Кто-то шепчет и смеется

Кто-то шепчет и смеется Сквозь лазоревый туман.

Смерть

Прислушайся к земле в родных полях: Тебя овеет чуждыми странами,

Не строй жилищ у речных излучин

Г. Чулкову Не строй жилищ у речных излучин,

Гармоника, гармоника

Гармоника, гармоника! Эй, пой, визжи и жги!

Не отравляй души своей

Не отравляй души своей Всегда угрюмым отрицаньем.

В этот серый летний вечер

В этот серый летний вечер, Возле бедного жилья,

Жизнь

Мы рождены; вдыхаем жадно Природы мощные дары;

Мы оба влюблены в один и тот же сон

Мы оба влюблены в один и тот же сон, Нас вынесла волна — и укатилась с шумом.

Недосказанной речи тревогу

Недосказанной речи тревогу Хороню до свиданья в ночи.

Ловлю дрожащие, хладеющие руки

Ловлю дрожащие, хладеющие руки; Бледнеют в сумраке знакомые черты!..

Поднимались из тьмы погребов

Поднимались из тьмы погребов. Уходили их головы в плечи.

Пора забыться полным счастья сном

Пора забыться полным счастья сном, Довольно нас терзало сладострастье…

Блеснуло в глазах. Метнулось в мечте

Блеснуло в глазах. Метнулось в мечте. Прильнуло к дрожащему сердцу.

Когда, вступая в мир огромный

Евг. Иванову Когда, вступая в мир огромный,

Болотные чертенятки

А.М. Ремизову Я прогнал тебя кнутом

Встречной

Я только рыцарь и поэт, Потомок северного скальда.

Подражание

Сновидец в розовой дреме? Ты — опрокинутый над бездной —

В фантазии рождаются порою

В фантазии рождаются порою Немые сны.

Сказка о петухе и старушке

Петуха упустила старушка, Золотого, как день, петуха!

После дождя

Сирени бледные дождем к земле прибиты… Замолкла песня соловья;

Все огни загораются здесь

Все огни загораются здесь. Там — туманы и мертвенный дым, —

Я живу в отдаленном скиту

Я живу в отдаленном скиту В дни, когда опадают листы.

Мой путь страстями затемнен

Мой путь страстями затемнен, Но райских снов в полнощном бденьи

Её песни

Не в земной темнице душной Я гублю.

Инок шел и нес святые знаки

Инок шел и нес святые знаки. На пути, в желтеющих полях,

Вот он — Христос — в цепях и розах

Евгению Иванову Вот он — Христос — в цепях и розах

Свет в окошке шатался

Свет в окошке шатался, В полумраке — один —

Всю ночь я слышу вздохи странные

Всю ночь я слышу вздохи странные, У изголовья слышу речь.

Мне в душу просится былое

Мне в душу просится былое… Гоню насмешливый призрак,

Настигнутый метелью

Вьюга пела. И кололи снежные иглы.

В голубой далекой спаленке

В голубой далекой спаленке Твой ребенок опочил.

Вот она — в налетевшей волне

Вот она — в налетевшей волне Распылалась последнею местью,

Я говорил при вас с тоской

Посв. *** Я говорил при вас с тоской;

Новый блеск излило небо

Новый блеск излило небо На небесные поля,

Оставь меня в моей дали

Оставь меня в моей дали?, Я неизменен. Я невинен.

Вот он — ряд гробовых ступеней

Вот он — ряд гробовых ступеней. И меж нас — никого. Мы вдвоем.

Ловя мгновенья сумрачной печали

Ловя мгновенья сумрачной печали, Мы шли неровной, скользкою стезей.

Перед судом

Что же ты потупилась в смущеньи? Погляди, как прежде, на меня,

Близятся выборы в думу

Близятся выборы в Думу: Граждане, к урнам спешите.

Успокоительны, и чудны

Успокоительны, и чудны, И странной тайной повиты

Нет, я не отходил. Я только тайны ждал

Нет, я не отходил. Я только тайны ждал И был таинственно красив, как ожиданье.

Владимиру Бестужеву (ответ)

Да, знаю я: пронзили ночь ответа Незримые лучи.

Я вырезал посох из дуба

Я вырезал посох из дуба Под ласковый шепот вьюги.

В те целомудренные годы

В те целомудренные годы Я понял тайный жизни смысл,

Сегодня ты на тройке звонкой

Сегодня ты на тройке звонкой Летишь, богач, гусар, поэт,

Ты — молитва лазурная

Ты — молитва лазурная, Ты — пустынная тишь,

Вербная суббота

Вечерние люди уходят в дома. Над городом синяя ночь зажжена.

И поздно, и темно. Покину без желаний

И поздно, и темно. Покину без желаний Бунтующий весельем божий дом.

Загол

В Дельфийском храме новый бог Над камнем Пифии священной

Летний вечер

Последние лучи заката Лежат на поле сжатой ржи.

Там сумерки невнятно трепетали

Там сумерки невнятно трепетали, Таинственно сменяя день пустой.

Без меня б твои сны улетали

Без Меня б твои сны улетали В безжеланно-туманную высь,

В передзакатные часы

В передзакатные часы Среди деревьев вековых

В те дни, когда душа трепещет

В те дни, когда душа трепещет Избытком жизненных тревог,

Я помню длительные муки

Я помню длительные муки: Ночь догорала за окном;

В своих мы прихотях невольны

В своих мы прихотях невольны, Невольны мы в своей крови.

Надежды трепетной моей

Надежды трепетной моей, Моей гармонии сердечной

Русь

Ты и во сне необычайна. Твоей одежды не коснусь.

На темном пороге тайком

На темном пороге тайком Святые шепчу имена.

Когда ты загнан

Когда ты загнан и забит Людьми, заботой иль тоскою;

Порою вновь к твоим ногам

Порою вновь к твоим ногам Меня влечет души смиренье.

Плоды неизведанной страсти

Плоды неизведанной страсти, Плоды безотрадных годов

Сердце предано метели

Сверкни, последняя игла, В снегах!

В углу дивана

Но в камине дозвенели Угольки.

Полна усталого томленья

Полна усталого томленья, Душа замолкла, не поет.

Я был смущенный и веселый

Я был смущенный и весёлый. Меня дразнил твой темный шёлк.

Повесть

Г. Чулкову В окнах, занавешенных сетью мокрой пыли,

У дверей

Я один шепчу заклятья, Двери глухо заперты.

И жизнь, и смерть, я знаю, мне равны

И жизнь, и смерть, я знаю, мне равны. Идет гроза, блестят вдали зарницы,

На весенний праздник света

На весенний праздник света Я зову родную тень.

Я в дольний мир вошла, как в ложу

Н.Н.В. Я в дольний мир вошла, как в ложу.

На страже

Я — непокорный и свободный. Я правлю вольною судьбой.

Последний путь

В снежной пене — предзакатная — Ты встаешь за мной вдали,

Клеопатра

Открыт паноптикум печальный Один, другой и третий год.

Гейне «Когда-то в этом зале»

Когда-то в этом зале Мы с вами обручились;

Не доверяй своих дорог

Не доверяй своих дорог Толпе ласкателей несметной:

Неведомому Богу

Не ты ли душу оживишь? Не ты ли ей откроешь тайны?

Внемлю голосу свободы

Внемлю голосу свободы, Гулу утренней земли.

Балаган

Ну, старая кляча, пойдем ломать своего Шекспира!

Тяжелый занавес упал

Тяжелый занавес упал. Толпа пронзительно кричала,

Ты можешь по траве зеленой

Ты можешь по траве зеленой Всю церковь обойти,

Медленно, тяжко и верно

Медленно, тяжко и верно В черную ночь уходя,

Аветик Исаакян. «Да, я знаю всегда — есть чужая страна»

Да, я знаю всегда — есть чужая страна, Есть душа в той далекой стране,

Болотный попик

На весенней проталинке За вечерней молитвою — маленький

Из ничего — фонтаном синим

Из ничего — фонтаном синим Вдруг брызнул свет.

Ночь грозой бушевала, и молний огни

Ночь грозой бушевала, и молний огни Озаряли гряду отдаленных холмов;

Грустя и плача и смеясь

Грустя и плача и смеясь, Звенят ручьи моих стихов

Осенняя воля

Выхожу я в путь, открытый взорам, Ветер гнет упругие кусты,

Аветик Исаакян. «Я увидел во сне: колыхаясь, виясь»

Я увидел во сне: колыхаясь, виясь, Проходил караван, сладко пели звонки.

Они звучат, они ликуют

Они звучат, они ликуют, Не уставая никогда,

Вольные мысли (1907)

(Посв. Г. Чулкову) О смерти

Поздней осенью из гавани

Поздней осенью из гавани От заметенной снегом земли

Веселимся, кру’жимся

Веселимся, кру’жимся, Хороводом тешимся —

Молитвы

Наш Арго! Андрей Белый

Анне Ахматовой

«Красота страшна» — Вам скажут, — Вы накинете лениво

Когда мы встретились с тобой

Когда мы встретились с тобой, Я был больной, с душою ржавой.

Знаю, бедная, тяжкое бремя

Смерть и время царят на земле — Ты владыками их не зови.

Город спит, окутан мглою

Город спит, окутан мглою, Чуть мерцают фонари…

И.Л. Рунеберг. Наш край

Наш край, наш край, наш край родной, — О, звук, всех громче слов!

Андрею Белому (Опрокинут, канул в бездну)

«Опрокинут, канул в бездну» Зинаидин грозный щит,

Дышит утро в окошко твое

Дышит утро в окошко твое, Вдохновенное сердце мое,

Ты с вершин печальных гор

Ты с вершин печальных гор К нам сошла пропеть и сгинуть

Так. Неизменно всё, как было

Так. Неизменно всё, как было. Я в старом ласковом бреду.

Гораций. Liber ii. Carmen XX

Не на простых крылах, на мощных я взлечу, Поэт-пророк, в чистейшие глубины,

С мирным счастьем покончены счеты

С мирным счастьем покончены счеты, Не дразни, запоздалый уют.

Была ты всех ярче

Была ты всех ярче, верней и прелестней, Не кляни же меня, не кляни!

Вы жизнь по-прежнему нисколько

Вы жизнь по-прежнему нисколько Не знаете. Сменилась полька

Ты был осыпан звездным цветом

Г. Гюнтеру Ты был осыпан звездным цветом

Мэри

1 Опять у этой двери

Я ждал под окнами в тени

Я ждал под окнами в тени, Готовый гибнуть и смеяться.

Пусть рассвет глядит нам в очи

Пусть рассвет глядит нам в очи, Соловей поет ночной,

Всё настоящее ничтожно

Всё настоящее ничтожно, Серо, как этот серый день,

В снегах

И я затянут Лентой млечной!

Ходит, бродит, колобродит

Ходит, бродит, колобродит Старый дед — сердечный хмель.

В октябре

Открыл окно. Какая хмурая Столица в октябре!

В огне и холоде тревог

В огне и холоде тревог — Так жизнь пройдет. Запомним оба,

Сем бенелли. Рваный плащ

1. Песенка для Герардо? Карнавал, вертлявый бес,

И я провел безумный год

И я провел безумный год У шлейфа черного. За муки,

Колыбельная песня (Спят луга, спят леса)

Спят луга, спят леса, Пала божия роса,

Какой-то вышний серафим

Какой-то вышний серафим Принес мне чудных звуков море.

Муза в уборе весны постучалась к поэту

Муза в уборе весны постучалась к поэту, Сумраком ночи покрыта, шептала неясные речи;

Новая Америка

Праздник радостный, праздник великий, Да звезда из-за туч не видена…

В дрожащем эфире

В дрожащем эфире Светила купались чудесно.

Я просыпался и всходил

Я просыпался и всходил К окну на темные ступени.

Есть в дикой роще, у оврага

Есть в дикой роще, у оврага, Зеленый холм. Там вечно тень.

Молчу и сумрачно гляжу

Молчу и сумрачно гляжу На берег дальный. Сердцу мнится,

Мы шли заветною тропою

Мы шли заветною тропою Сегодня ночью в светлом сне,

Не поймут бесскорбные люди

Не поймут бесскорбные люди Этих масок, смехов в окне!

В бездействии младом, в передрассветной лени

В бездействии младом, в передрассветной лени Душа парила ввысь, и там Звезду нашла.

Сама судьба мне завещала

Сама судьба мне завещала С благоговением святым

Туда, где небо с океаном

Туда, где небо с океаном Слилось в неясную черту,

Когда я уйду на покой от времен

Когда я уйду на покой от времен, Уйду от хулы и похвал,

Россия

Опять, как в годы золотые, Три стертых треплются шлеи,

Превратила всё в шутку сначала

Превратила всё в шутку сначала, Поняла — принялась укорять,

Дома растут, как желанья

Дома растут, как желанья, Но взгляни внезапно назад:

В небе — день, всех ночей суеверней

В небе — день, всех ночей суеверней, Сам не знает, он — ночь или день.

В полночь глухую рожденная

В полночь глухую рожденная Спутником бледным земли,

Когда-то гордый и надменный

Когда-то гордый и надменный, Теперь с цыганкой я в раю,

Задебренные лесом кручи

Задебренные лесом кручи: Когда-то там, на высоте,

Всё отлетают сны земные

Так — разошлись в часы рассвета. А.Б.

Зарево белое, желтое, красное

Зарево белое, желтое, красное, Крики и звон вдалеке.

Тишина цветет

Здесь тишина цветет и движет Тяжелым кораблем души,

Кольцо существованья тесно

Кольцо существованья тесно: Как все пути приводят в Рим,

Любопытство напрасно глазело

Любопытство напрасно глазело Из щелей развратных притонов.

Еще воспоминание

Опять я еду чистым полем, Всё та же бледная луна,

Путник, ропщи

Путник, ропщи, Бога ищи,

Дела свершились

Дела свершились. Дни сочтены.

Какая дивная картина

Какая дивная картина Твоя, о, север мой, твоя!

Она молода и прекрасна была

Она молода и прекрасна была И чистой мадонной осталась,

Чем больше хочешь отдохнуть

Чем больше хочешь отдохнуть, Тем жизнь страшней, тем жизнь

За городом в полях весною воздух дышит

За городом в полях весною воздух дышит. Иду и трепещу в предвестии огня.

Печальная блеклая роза

Печальная блеклая роза Качала головкой своей,

Свободны дали. Небо открыто

Свободны дали. Небо открыто. Смотрите на нас, планеты,

Смеялись бедные невежды

Смеялись бедные невежды, Похитил я, младой певец,

Давно мы встретились с тобою

Давно мы встретились с тобою, — То было летом. Ночи зной

Юрию Берховскому (при получении «Идиллий и элегий»)

Дождь мелкий, разговор неспешный, Из-под цилиндра прядь волос,

Рождество

Звонким колокол ударом Будит зимний воздух.

По зеленым обрывам

По зеленым обрывам Я искал мое чудо.

Петербургские сумерки снежные

Петербургские сумерки снежные. Взгляд на улице, розы в дому…

Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь

Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь. Так вот что так влекло сквозь бездну грустных лет,

Аветик Исаакян. «Быстролетный и черный орел»

Быстролетный и черный орел С неба пал, мою грудь расклевал,

Я миновал закат багряный

Я миновал закат багряный, Ряды строений миновал,

Прощались мы в аллее дальной

Прощались мы в аллее дальной, Лежала вкруг широко тень,

Там, в ночной завывающей стуже

Там, в ночной завывающей стуже, В поле звезд отыскал я кольцо.

Аметист

К.М.С. Порою в воздухе, согретом

Три послания

1 Всё помнит о весле вздыхающем

Я сегодня не помню, что было вчера

Я сегодня не помню, что было вчера, По утрам забываю свои вечера,

Погружался я в море клевера

Погружался я в море клевера, Окруженный сказками пчел.

Стихи о предметах первой необходимости

Нет, клянусь, довольно Роза Истощала кошелек!

Голоса (Грустнее не бывали думы)

Первый голос Грустнее не бывали думы.

Как тяжело ходить среди людей

Там человек сгорел. А. Фет

Мне гадалка с морщинистым ликом

Мне гадалка с морщинистым ликом Ворожила под темным крыльцом.

Ночи стали тоскливее

Ночи стали тоскливее, Безысходнее — дни.

Мы отошли — и тяжко поднимали

Мы отошли — и тяжко поднимали Веселый флаг в ночные небеса,

Снежная дева

Она пришла из дикой дали — Ночная дочь иных времен.

Укрощение строптивой

(Составлено по трагедии Шекспира) Обстановка: «дежурный павильон», сооруженный по указанию Евтихия Карпова

Не затем величал я себя паладином

Не затем величал я себя паладином, Не затем ведь и ты приходила ко мне,

Странно: мы шли одинокой тропою

Странно: мы шли одинокой тропою, В зелени леса терялись следы,

Возмездие. Первая редакция поэмы (Варшавская поэма)

Посвящается сестре моей Ангелине Блок 1

За горами, за лесами

За горами, за лесами, За дорогами пыльными,

Подумай о подземном шуме

Подумай о подземном шуме. Мое ты сердце утиши.

Балаганчик

Возможно, вы искали : одноименную

Ветер принес издалёка

Ветер принес издалёка Песни весенней намек,

Ночью вьюга снежная

Ночью вьюга снежная Заметала след.

Погоня за счастьем (рош-гросс)

Отвека люди служат богу, Тому, кого незримый гнет

Меня бессонница томила

Меня бессонница томила, — Недуг безумный и глухой, —

Она была — заря востока

Она была — Заря Востока, Я был — незыблемый гранит.

Мне снилась смерть любимого созданья

Мне снилась смерть любимого созданья: Высоко, весь в цветах, угрюмый гроб стоял,

Две надписи на сборнике

I Вы предназначены не мне.

Есть минуты, когда не тревожит

Есть минуты, когда не тревожит Роковая нас жизни гроза.

Когда я был ребенком

Когда я был ребенком, — лес ночной Внушал мне страх; до боли я боялся

Тебя я встречу где-то в мире

Тебя я встречу где-то в мире, За далью каменных дорог.

На улице дождик и слякоть

На улице — дождик и слякоть, Не знаешь, о чем горевать.

Зимний вечер играет терновником

Зимний вечер играет терновником, Задувает в окне свечу.

Моей матери (Друг, посмотри, как в равнине небесной)

Друг, посмотри, как в равнине небесной Дымные тучки плывут под луной,

Байрон. Дамет

Бесправный, как дитя, и мальчик по летам, Душою преданный убийственным страстям,

Голос (Чей-то обманчивый голос поет)

Чей-то обманчивый голос поет, Кто пробудился от сна и зовет?

Ты далека, как прежде, так и ныне

Ты далека, как прежде, так и ныне, Мне не найти родные берега.

В серебре росы трава

В серебре росы трава. Холодна ты, не жива.

Песнь ада

День догорел на сфере той земли, Где я искал путей и дней короче.

Я прихожу к тебе не дважды

Я прихожу к тебе не дважды, И нет, и нет возврата мне.

Всюду ясность божия

Всюду ясность божия, Ясные поля,

Сумрак дня несет печаль

Сумрак дня несет печаль. Тусклых улиц очерк сонный,

К ногам презренного кумира

К ногам презренного кумира Слагать божественные сны

Смейся, паяц, но плакать не смей

Смейся, паяц, но плакать не смей! Я опять на подмостках. Мерцают опять

Я — меч, заостренный с обеих сторон

Я — меч, заостренный с обеих сторон. Я правлю, архангел, Ее Судьбой.

Природы вечера могучей

Природы вечера могучей В окно струится аромат;

Ночь на Новый год

Лежат холодные туманы, Горят багровые костры.

Когда я создавал героя

Когда я создавал героя, Кремень дробя, пласты деля,

Ты ли это прозвучала

Ты ли это прозвучала Над темнеющей рекой?

Яблони сада вырваны

Яблони сада вырваны, Дети у женщины взяты,

Блаженный, забытый в пустыне

Блаженный, забытый в пустыне, Ищу небывалых распятий.

Так — одинокой, легкой тенью

Так — одинокой, легкой тенью Перед душою, полной зла,

Покраснели и гаснут ступени

Покраснели и гаснут ступени. Ты сказала сама: «Приду».

Вербы — это весенняя таль

Вербы — это весенняя таль, И чего-то нам светлого жаль,

Свирель запела на мосту

Свирель запела на мосту, И яблони в цвету.

Люблю высокие соборы

Люблю высокие соборы, Душой смиряясь, посещать,

Завтра с первым лучом

Завтра с первым лучом Восходящего в небе светила

О, я хочу безумно жить

О, я хочу безумно жить: Всё сущее — увековечить,

Полюби эту вечность болот

Полюби эту вечность болот: Никогда не иссякнет их мощь.

Успение

Ее спеленутое тело Сложили в молодом лесу.

Не жаль мне дней ни радостных, ни знойных

Не жаль мне дней ни радостных, ни знойных, Ни лета зрелого, ни молодой весны.

Будет день, словно миг веселья

Будет день, словно миг веселья. Мы забудем все имена.

Распушилась, раскачнулась

Распушилась, раскачнулась Под окном ветла.

Снежное вино

И вновь, сверкнув из чаши винной, Ты поселила в сердце страх

Устал я. Смерть близка. К порогу

Устал я. Смерть близка. К порогу Ползет и крадется, как зверь,

Ты Божий день

Ты — божий день. Мои мечты — Орлы, кричащие в лазури.

Ты не ушла. Но, может быть

Ты не ушла. Но, может быть, В своем непостижимом строе

Для меня возможны все желания

Для меня возможны все желания, И великие и малые мечты.

Догорай, не узнавая

Догорай, не узнавая, В синий вечер, в синий день.

Пляски осенние

Волновать меня снова и снова — В этом тайная воля твоя,

Ночь — как ночь, и улица пустынна

Ночь — как ночь, и улица пустынна. Так всегда!

Сиена

В лоне площади пологой Пробивается трава.

Отрекись от любимых творений

Отрекись от любимых творений, От людей и общений в миру,

Ушел я в белую страну

Ушел я в белую страну, Минуя берег возмущенный.

Я бремя похитил, как тать

Я бремя похитил, как тать, Несчастье разбил я на части,

Байрон. l’amitie est l’amour sans ailes [1]

К чему скорбеть больной душою, Что молодость ушла?

О, не тебя люблю глубоко

О, не тебя люблю глубоко, Не о тебе — моя тоска!

Эскиз

Глаза младенчески открыты, Душа туманна и чиста,

Есть чудеса за далью синей

Есть чудеса за далью синей — Они взыграют в день весны.

Гейне «Как луна дрожит на лоне»

Как луна дрожит на лоне Моря, полного тревогой,

Очарованный вечер мой долог

Очарованный вечер мой долог, И внимаю журчанью струи,

Ярким солнцем, синей далью

Ярким солнцем, синей далью В летний полдень любоваться —

Здесь память волны святой

Здесь память волны святой Осталась пенистым следом.

Ты — думы вечной, вдохновенной

Ты — думы вечной, вдохновенной Суровый блеск в вечерней мгле

Потеха! Рокочет труба

Потеха! Рокочет труба, Кривляются белые рожи,

Старинные розы

Старинные розы Несу, одинок,

О, как смеялись вы над нами

О, как смеялись вы над нами, Как ненавидели вы нас

Я в четырех стенах — убитый

Я в четырех стенах — убитый Земной заботой и нуждой.

Сирин и Алконост птицы радости и печали

Густых кудрей откинув волны, Закинув голову назад,

Аветик Исаакян. «Под алмазным венцом»

Под алмазным венцом Среди звезд — Алагяз,

В часы недавнего паденья

В часы недавнего паденья Душа внезапно поняла

Безрадостна бывает грусть

Безрадостна бывает грусть, Как тополь, в синеву смотрящий.

Зачатый в ночь, я в ночь рожден

Зачатый в ночь, я в ночь рожден, И вскрикнул я, прозрев:

Запевающий сон

Запевающий сон, зацветающий цвет, Исчезающий день, погасающий свет.

Незнакомка

По вечерам над ресторанами Горячий воздух дик и глух,

Как всякий год, ночной порою

Как всякий год, ночной порою, Под осень, в блеске красоты,

Зачем, зачем во мрак небытия

Зачем, зачем во мрак небытия Меня влекут судьбы удары?

Сквозь винный хрусталь

В длинной сказке Тайно кроясь,

Разлетясь по всему небосклону

Разлетясь по всему небосклону, Огнекрасная туча идет.

Поэт, тебе ли покарать

Поэт, тебе ли покарать Пороки мира вековые?

Не знаю тебя и не встречу

Не знаю тебя и не встречу. Больнее, но легче не встретить.

Ты смотришь в очи ясным зорям

Ты смотришь в очи ясным зорям, А город ставит огоньки,

На смерть младенца

Когда под заступом холодным Скрипел песок и яркий снег,

Есть много песен в светлых тайниках

Есть много песен в светлых тайниках Ее души невинной и приветной.

Из Бодлэра

Посмотри на альбатроса, Закуривши папиросу,

Мрак. Один я. Тревожит мой слух тишина

Мрак. Один я. Тревожит мой слух тишина. Всё уснуло, да мне-то не спится.

О доблестях, о подвигах, о славе

О доблестях, о подвигах, о славе Я забывал на горестной земле,

Здесь в сумерки в конце зимы

Здесь в сумерки в конце зимы Она да я — лишь две души.

Шекспир. Песенка Дездемоны

В тени сикоморы душа, изнывая… Поют про зеленую иву…

Ей было пятнадцать лет

Ей было пятнадцать лет. Но по стуку Сердца — невестой быть мне могла.

Сусальный ангел

На разукрашенную елку И на играющих детей

Сын и мать

Моей матери Сын осеняется крестом.

Осенний вечер так печален

Осенний вечер так печален; Смежает очи тающий закат…

Когда смыкаешь ты ресницы

Когда смыкаешь ты ресницы, Твоя душа себе берет

Проходишь ты в другие дали

Проходишь ты в другие дали, Другие слышишь голоса.

Сфинкс

Шевельнулась безмолвная сказка пустынь, Голова поднялась, высока.

Лишь заискрится бархат небесный

Лишь заискрится бархат небесный И дневные крики замрут,

Одинокий, к тебе прихожу

Одинокий, к тебе прихожу, Околдован огнями любви.

Проходил я холодной равниной

Проходил я холодной равниной, Слышал громкие крики вдали,

Статуя

Лошадь влекли под уздцы на чугунный Мост. Под копытом чернела вода.

Песня Офелии (Разлучаясь с девой милой)

Разлучаясь с девой милой, Друг, ты клялся мне любить!..

После битвы

Я возвращусь стопой тяжелой, Паду средь храма я в мольбе,

Не сердись и прости. Ты цветешь одиноко

…и поздно желать, Все минуло: и счастье и горе.

Пристань безмолвна. Земля близка

Пристань безмолвна. Земля близка. Земли не видно. Ночь глубока.

Как растет тревога к ночи

Как растет тревога к ночи! Тихо, холодно, темно.

Девушка из Spoleto

Девушка из Сполето Строен твой стан, как церковные свечи.

Мерцали звезды. Ночь курилась

Мерцали звезды. Ночь курилась Весной, цветами и травой.

Я шел во тьме дождливой ночи

Я шел во тьме дождливой ночи И в старом доме, у окна,

Холодный день

Мы встретились с тобою в храме И жили в радостном саду,

Над старым мраком мировым

Над старым мраком мировым, Исполненным враждой и страстью,

Карпани. In questa tomba oscura laschia mi riposar

В этой мрачной гробнице, О, дайте мне отдохнуть!

Милая девушка, что ты колдуешь

Милая девушка, что ты колдуешь Черным зрачком и плечом?

Завтра рассвета не жди

Завтра рассвета не жди. Завтра никто не проснется.

Или устал ты до времени

Или устал ты до времени, Просишь забвенья могил,

Ты горишь над высокой горою

Ты горишь над высокой горою, Недоступна в Своем терему.

Она, как прежде, захотела

Она, как прежде, захотела Вдохнуть дыхание свое

Ворожба

Я могуч и велик ворожбою, Но тебя уследить — не могу.

Молодая луна родилась

Молодая луна родилась И плывет по ночному эфиру…

Шли на приступ. Прямо в грудь

Шли на приступ. Прямо в грудь Штык наточенный направлен.

Стоит ли вечно томиться

Стоит ли вечно томиться, Можно ль о прошлом вздыхать,

Поэты

За городом вырос пустынный квартал На почве болотной и зыбкой.

Тебя в страны? Чужие звали

Тебя в страны чужие звали, Ты собиралась в дальний путь.

Servus-reginae (Слуга царице)

Не призывай. И без призыва Приду во храм.

Всё бытие и сущее согласно

Всё бытие и сущее согласно В великой, непрестанной тишине.

Я недаром боялся открыть

Я недаром боялся открыть В непогодную полночь окно.

Жду я холодного дня

Жду я холодного дня, Сумерек серых я жду.

Король на площади

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Король — на террасе дворца.

Я всё гадаю над тобою

Я всё гадаю над тобою, Но, истомленный ворожбой,

Не пой ты мне и сладостно, и нежно

Не пой ты мне и сладостно, и нежно: Утратил я давно с юдолью связь.

Рассвет

Я встал и трижды поднял руки. Ко мне по воздуху неслись

Милый друг, и в этом тихом доме

Милый друг, и в этом тихом доме Лихорадка бьет меня.

И мы подымем их на вилы

И мы подымем их на вилы, Мы а петлях раскачнем тела,

Милая дева! Когда мы про тайны мирские

Милая дева! Когда мы про тайны мирские Будем слагать песнопенья, то полные звуков и вздохов

Разгадал я, какие цветы

Разгадал я, какие цветы Ты растила на белом окне.

Одиночество

Река несла по ветру льдины, Была весна, и ветер выл.

Он занесен — сей жезл железный

Он занесен — сей жезл железный — Над нашей головой. И мы

Нет конца лесным тропинкам

Нет конца лесным тропинкам. Только встретить до звезды

Кругом далекая равнина

Кругом далекая равнина, Да толпы обгорелых пней

Признак истинного чуда

Признак истинного чуда В час полночной темноты —

Моя душа в смятеньи страха

Моя душа в смятеньи страха На страже смерти заждалась,

Вечерний свет заутра снова

Вечерний свет заутра снова В сияньи дня прольется мне.

Писать ли вам, что тайный пламень

Писать ли Вам, что тайный пламень Горит в душе моей опять,

Все кричали у круглых столов

Все кричали у круглых столов, Беспокойно меняя место.

Друзьям

Молчите, проклятые струны! А. Майков

Сытые

Они давно меня томили: В разгаре девственной мечты

Они идут — туманные

Они идут — туманные С мерцаньями в глазах.

Девушке

Ты перед ним — что стебель гибкий, Он пред тобой — что лютый зверь.

Луна проснулась, Город шумный

Луна проснулась. Город шумный Гремит вдали и льет огни,

Барка жизни встала

Барка жизни встала На большой мели.

В посланьях к земным владыкам

В посланьях к земным владыкам Говорил я о Вечной Надежде.

Я помню вечер. Шли мы розно

Musa, mihi causas memora! Publius Vergilius Maro[1]

Бедная, клонишься ты

Бедная, клонишься ты В злую дорожную пыль.

Кто плачет здесь? На мирные ступени

Кто плачет здесь? На мирные ступени Всходите все — в открытые врата.

Зажигались окна узких комнат

Зажигались окна узких комнат, Возникали скудные лучи,

Когда я вышел — были зори

Когда я вышел — были зори, Белело утро впереди.

Я вышел

Я вышел. Медленно сходили На землю сумерки зимы.

Тянет ветром от залива

Тянет ветром от залива, В теплом ветре — снова ты.

Двойник

Однажды в октябрьском тумане Я брёл, вспоминая напев.

Брожу в стенах монастыря

Брожу в стенах монастыря, Безрадостный и темный инок.

Как сон молитвенно-бесстрастный

Как сон молитвенно-бесстрастный, На душу грешную сошла;

Я Гамлет

Я — Гамлет. Холодеет кровь, Когда плетет коварство сети,

Ушел он, скрылся в ночи

Ушел он, скрылся в ночи?, Никто не знает, куда.

Когда я стал дряхлеть и стынуть

Когда я стал дряхлеть и стынуть, Поэт, привыкший к сединам,

Я шел к блаженству

Я шел к блаженству. Путь блестел Росы вечерней красным светом,

Разгораются тайные знаки

Разгораются тайные знаки На глухой, непробудной стене

Поэма (Старый розовый куст, колючий, пыльный, без листьев)

Старый розовый куст, колючий, пыльный, без листьев, Грустно качал головой у подножья высокой бойницы.

Вступление (Отдых напрасен)

Отдых напрасен. Дорога крута. Вечер прекрасен. Стучу в ворота.

Я надел разноцветные перья

Я надел разноцветные перья, Закалил мои крылья — и жду.

Петроградское небо мутилось дождем

Петроградское небо мутилось дождем, На войну уходил эшелон.

Как старинной легенды слова

Как старинной легенды слова, Твоя тяжкая прелесть чиста.

Мчит меня мертвая сила

Мчит меня мертвая сила, Мчит по стальному пути.

Спустись в подземные ущелья

Спустись в подземные ущелья, Земные токи разбуди,

Говорили короткие речи

Говорили короткие речи, К ночи ждали странных вестей.

В глубоких сумерках собора

В глубоких сумерках собора Прочитан мною свиток твой;

В ресторане

Никогда не забуду (он был, или не был, Этот вечер): пожаром зари

Исчезла, отлетела в высь

Исчезла, отлетела в высь. Замолкла в сферах отдаленных.

Гейне «Гуляю меж цветами»

Гуляю меж цветами И сам цвести могу;

Всё б тебе желать веселья

Всё б тебе желать веселья, Сердце, золото мое!

Я и мир — снега, ручьи

Я и мир — снега, ручьи, Солнце, песни, звезды, птицы,

Снежная вязь

Снежная мгла взвила?сь. Легли сугробы кругом.

Когда я одинок и погружен в молчанье

Когда я одинок и погружен в молчанье, Когда чужая речь давно мне не слышна,

Кошмар

Я проснулся внезапно в ночной тишине, И душа испугалась молчания ночи.

Сегодня в ночь одной тропою

Сегодня в ночь одной тропою Тенями грустными прошли

Я медленно сходил с ума

Я медленно сходил с ума У двери той, которой жажду.

Мои грехи тяжеле бед

Мои грехи тяжеле бед Перед Тобой, моя Душа.

Не бойся умереть в пути

Не бойся умереть в пути. Не бойся ни вражды, ни дружбы.

Как наши окна были

Как наши окна были близко! Я наблюдал, когда она,

На небесах горят ее престолы

На небесах горят Ее престолы, Их на земле не суетны лучи.

Пытался сердцем отдохнуть я

Пытался сердцем отдохнуть я — Ужель не сбросить этих снов?

Осенняя любовь

1 Когда в листве сырой и ржавой

Есть игра: осторожно войти

Есть игра: осторожно войти, Чтоб вниманье людей усыпить;

Ты не пленишь. Не жди меня

Ты не пленишь. Не жди меня, Я не вернусь туда,

Тебе, тебе, с иного света

Тебе, Тебе, с иного света, Мой Друг, мой Ангел, мой Закон!

Голос в тучах

Нас море примчало к земле одичалой В убогие кровы, к недолгому сну,

Всё на земле умрет — и мать, и младость

Всё на земле умрет — и мать, и младость, Жена изменит, и покинет друг.

Когда-то долгие печали

Когда-то долгие печали Связали нас.

Отворяются двери

Отворяются двери — там мерцанья, И за ярким окошком — виденья.

Неправда, неправда, я в бурю влюблен

Неправда, неправда, я в бурю влюблен, Я люблю тебя, ветер, несущий листы,

Всё тихо на светлом лице

Всё тихо на светлом лице. И росистая полночь тиха.

Гиппиус (Женщина, безумная гордячка)

Женщина, безумная гордячка! Мне понятен каждый ваш намек,

Унижение

В черных сучьях дерев обнаженных Желтый зимний закат за окном.

Сгущался мрак церковного порога

Сгущался мрак церковного порога В дни свадеб, в дни рождений, похорон;

Перед грозой

Закат горел в последний раз. Светило дня спустилось в тучи,

За краткий сон, что нынче снится

За краткий сон, что нынче снится, А завтра — нет,

Люблю. начертаны святые письмена

Люблю. Начертаны святые письмена, И смело льется стих покорный…

Здесь и там

Ветер звал и гнал погоню, Черных масок не догнал…

Теряет берег очертанья

Теряет берег очертанья. Плыви, челнок!

Ты знаешь ли тайну свободы

Ты знаешь ли тайну свободы И распри недужной земли?

Тревога

Сердце, слышишь Легкий шаг

Я зол и слаб. Земное море

Я зол и слаб. Земное море Я перешел своим умом…

Сбылось пророчество мое

Сбылось пророчество мое: Перед грядущею могилой

Ты много жил, я больше пел

Ты много жил, я больше пел… Ты испытал и жизнь и горе,

Ты из шопота слов родилась

Ты из шопота слов родилась, В вечереющий сад забралась

Экклезиаст

Благословляя свет и тень И веселясь игрою лирной,

Заключение спора

И.Д. Менделееву Ты кормчий — сам, учитель — сам.

Взлетая к вышинам, орел покинул долы

Взлетая к вышинам, орел покинул долы… Там пажити внизу, и солнце их палит…

Ты твердишь, что я холоден

Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух. Да, таким я и буду с тобой:

Л. Онерва. Не страшусь

Не страшусь, пускай могила Надо мной простерла свод:

Не презирай воспоминаний

Не презирай воспоминаний, — Они украсят дней чреду;

Глухая полночь медленный кладет покров

Глухая полночь медленный кладет покров. Зима ревущим снегом гасит фонари.

Просыпаюсь я, и в поле туманно

Просыпаюсь я — и в поле туманно, Но с моей вышки — на солнце укажу.

В час глухой разлуки с морем

В час глухой разлуки с морем, С тихо ропщущим прибоем,

Песня за стеной

О, наконец! Былой тревоге Отдаться мыслью и душой!

Скрипнула дверь. Задрожала рука

Скрипнула дверь. Задрожала рука. Вышла я в улицы сонные.

Там жили все мои надежды

Там жили все мои надежды, Там мне пылал огонь земной,

Сердито волновались нивы

К.М.С. Сердито волновались нивы.

Женщина

Памяти Августа Стриндберга Да, я изведала все муки,

Байрон (отрывок)

Бесплодные места, где был я сердцем молод, Аннслейские холмы!

Гейне «Тихо сердца глубины»

Тихо сердца глубины? Звоны пронизали.

Слышу колокол. В поле весна

Слышу колокол. В поле весна. Ты открыла веселые окна.

Золотокудрый ангел дня

Золотокудрый ангел дня В ночную фею обратится,

Из хрустального тумана

Из хрустального тумана, Из невиданного сна

Вечереющий сумрак, поверь

Вечереющий сумрак, поверь, Мне напомнил неясный ответ.

Как мимолетна тень осенних ранних дней

Как мимолетна тень осенних ранних дней, Как хочется сдержать их раннюю тревогу,

Сырое лето. Я лежу

Сырое лето. Я лежу В постели — болен. Что-то подступает

Восходя на первые ступени

Восходя на первые ступени, Я смотрел на линии земли.

Пусть светит месяц, ночь темна

Пусть светит месяц — ночь темна. Пусть жизнь приносит людям счастье,-

У моря

Стоит полукруг зари. Скоро солнце совсем уйдет.

Ты всегда и всюду странно

Ты всегда и всюду странно Очаровываешь взоры.

Что будет в сердце, в мыслях и в уме

Что будет в сердце, в мыслях и в уме, Когда, любя таинственно и нежно,

И опять снега

И опять, опять снега Замели следы…

Влюбленность (Королевна жила на высокой горе)

Королевна жила на высокой горе, И над башней дымились прозрачные сны облаков.

Плевелы от пшеницы жезл

Плевелы от пшеницы жезл твердо отбивает,

Ты придешь и обнимешь

Ты придешь и обнимешь. И в спокойной мгле

Нет имени тебе, мой дальний

Нет имени тебе, мой дальний. Вдали лежала мать, больна.

Вот — в изнурительной работе

Вот — в изнурительной работе Вы духу выковали меч.

Голоса (Двое проносятся в сфере метелей)

Он Нет исхода вьюгам певучим!

Я насадил мой светлый рай

Моей матери Я насадил мой светлый рай

Я мог бы ярче просиять

Я мог бы ярче просиять, Оставив след на синей влаге.

Был вечер поздний и багровый

Был вечер поздний и багровый, Звезда-предвестница взошла.

Как любовно сплетал я тончайшую сеть

Как любовно сплетал я тончайшую сеть! Но один — на другом берегу —

Демон (Иди, иди за мной — покорной)

Иди, иди за мной — покорной И верною моей рабой.

Мы преклонились у завета

Мы преклонились у завета, Молчаньем храма смущены.

Стою на царственном пути

Стою на царственном пути. Глухая ночь, кругом огни, —

Песельник

Там за лесом двадцать девок Расцветало краше дня.

Мой бедный, мой далекий друг

Мой бедный, мой далекий друг! Пойми, хоть в час тоски бессонной,

Тихо вечерние тени

Тихо вечерние тени В синих ложатся снегах.

Небесное умом не измеримо

Небесное умом не измеримо, Лазурное сокрыто от умов.

Аветик Исаакян. «От алой розы, розы любви»

От алой розы, розы любви, Увы — остались одни шипы!

Ветер хрипит на мосту меж столбами

Ветер хрипит на мосту меж столбами, Черная нить под снегами гудёт.

Седые сумерки легли

Седые сумерки легли Весной на город бледный.

Табор шел. Вверху сверкали звезды

Цыгане шумною толпой По Бессарабии кочуют…

Передвечернею порою

Передвечернею порою Сходил я в сумерки с горы,

Усталый ветер в камышах шептал

Усталый ветер в камышах шептал О приближеньи зимних снов;

В седую древность я ушел, мудрец

Revertitur in terram suam unde erat, Et spiritus redit ad Deum, qui dedit illum.

Навстречу вешнему расцвету

Навстречу вешнему расцвету Зазеленели острова.

Дума

Одиноко плыла по лазури луна, Освещая тенистую даль,

Ветхая избушка

Ветхая избушка Вся в снегу стоит.

Я сходил в стремнины горные

Я сходил в стремнины горные, Видел долы и леса.

Я и молод, и свеж, и влюблен

Я и молод, и свеж, и влюблен, Я в тревоге, в тоске и в мольбе,

Для исполнения программы

Для исполнения программы Я заручусь согласьем сил.

Роза и крест

С анализом произведения можно ознакомиться в конце. Посвящается ***

Невидимка

Веселье в ночном кабаке. Над городом синяя дымка.

Я никогда не понимал

Я никогда не понимал, Искусства музыки священной,

За темной далью городской

За темной далью городской Терялся белый лед.

Вот река полноводнее

Вот река полноводнее Тянет белые льды.

Болото — глубокая впадина

Болото — глубокая впадина Огромного ока земли.

Ты в поля отошла без возврата

Ты в поля отошла без возврата. Да святится Имя Твое!

Восходишь ты, что строгий день

Восходишь ты, что строгий день Перед задумчивой природой.

A la tres-chere, a la tres-belle (Самой дорогой, самой прекрасной)

Baudelaire[1] Одной тебе, тебе одной,

Художник

В жаркое лето и в зиму метельную, В дни ваших свадеб, торжеств, похорон,

Ушли в туман мечтания

Ушли в туман мечтания, Забылись все слова.

Под шум и звон однообразный

Под шум и звон однообразный, Под городскую суету

Обреченный

Тайно сердце просит гибели. Сердце легкое, скользи…

Я к людям не выйду навстречу

Я к людям не выйду навстречу, Испугаюсь хулы и похвал.

Накануне XX века

Влачим мы дни свои уныло, Волнений далеки чужих;

Что с тобой — не знаю и не скрою

Что с тобой — не знаю и не скрою — Ты больна прозрачной белизной.

Ты не даешься и не исчезаешь

Ты не даешься и не исчезаешь… Так ты неуловим? Так ты доступен

На лугу

Леса вдали виднее, Синее небеса,

Снова иду я над этой пустынной равниной

Снова иду я над этой пустынной равниной. Сердце в глухие сомненья укрыться не властно.

Ты прошла голубыми путями

Ты прошла голубыми путями, За тобою клубится туман.

Молчи, как встарь, скрывая свет

Молчи, как встарь, скрывая свет, — Я ранних тайн не жду.

Разбушуются бури, прольются дожди

Разбушуются бури, прольются дожди, Разметут и размоют пути.

Русский бред

Зачинайся, русский бред… …Древний образ в темной раке,

Спите, больные и духом мятежные

Спите, больные и духом мятежные, Спите, вам дорог покой!

Горит мой день, будя ответы

Горит мой день, будя ответы В сердцах, приявших торжество.

Смотри приветно и легко

Смотри приветно и легко В глаза суровые разврата:

Поэту

Я встретил вновь тебя, поэт. Твои стихи — живые грезы.

В эти желтые дни меж домами

В эти желтые дни меж домами Мы встречаемся только на миг.

Я и без веры живой

Я и без веры живой, Мне и надежды не надо!

Не призывай и не сули

Не призывай и не сули Душе былого вдохновенья.

Дельвигу

Ты, Дельвиг, говоришь: минута — вдохновенье, Оно пройдет… А я тебе скажу:

Чулков и я стрелой амура

Чулков и я стрелой амура Истыканы со всех концов,

Авиатор

Летун отпущен на свободу. Качнув две лопасти свои,

Вот на тучах пожелтелых

Вот на тучах пожелтелых Отблеск матовой свечи.

Моя душа — страна волшебных дум

Моя душа — страна волшебных дум, Потух огонь — и думы отлетели,

Эхо

К зеленому лугу, взывая, внимая, Иду по шуршащей листве.

Стремленья сердца непомерны

Стремленья сердца непомерны, Но на вершинах — маяки.

Боец

Я облачился перед битвой В доспехи черного слуги.

Протекли за годами года

Протекли за годами года, И слепому и глупому мне

Всё бежит, мы пребываем

Всё бежит, мы пребываем, Вервий ночи вьем концы,

Старуха гадала у входа

Старуха гадала у входа О том, что было давно.

Так. Я знал. И ты задул

Андрею Белому Так. Я знал. И ты задул

Испытанный, стою на грани

Испытанный, стою на грани. Земных свершений жизни жду.

Окна во двор

Одна мне осталась надежда: Смотреться в колодезь двора.

Входите все

Входите все. Во внутренних покоях Завета нет, хоть тайна здесь лежит.

Аветик Исаакян. «Схороните, когда я умру»

Схороните, когда я умру, На уступе горы Алагяза,

За туманом, за лесами

За туманом, за лесами Загорится — пропадет,

Почиет в мире Теодорих

Почиет в мире Теодорих, И Дант не встанет с ложа сна.

Ты пробуждалась утром рано

Ты пробуждалась утром рано И покидала милый дом.

Мэри «Пир во время чумы»

Ты отличишь ее на пире. Сидит задумчиво она,

Старый год уносит сны

Старый год уносит сны Безмятежного расцвета.

Сольвейг

Сольвейг! О, Сольвейг! О, Солнечный Путь! Дай мне вздохнуть, освежить мою грудь!

Не проливай горючих слёз

Не проливай горючих слёз Над кратковременной могилой.

Аветик Исаакян. «Во долине, в долине Сално боевой»

Во долине, в долине Сално[1] боевой, Ранен в грудь, умирает гайдук.

Нежный! У ласковой речки

Федору Смородскому Нежный! У ласковой речки

Весна в реке ломает льдины

Весна в реке ломает льдины, И милых мертвых мне не жаль:

На смерть деда (1 июля 1902 г)

Мы вместе ждали смерти или сна. Томительные проходили миги.

На островах

На островах Вновь оснежённые колонны,

Народилась волна

Народилась волна — Ударяет о берег скалистый.

Когда толпа вокруг кумирам рукоплещет

Когда толпа вокруг кумирам рукоплещет, Свергает одного, другого создает,

Не часто, не всегда, с мольбой и чутким страхом

Не часто, не всегда, с мольбой и чутким страхом Смотрю в твои глаза и чую прошлый день…

Этюд

Прощайте. Дайте руку Вашу… Не нужно, нет! К чему опять

Все отошли. Шумите, сосны

Все отошли. Шумите, сосны, Гуди, стальная полоса.

Глушь родного леса

Глушь родного леса, Желтые листы.

Пусть я покину этот град

Пусть я покину этот град… Тоска невольная сжимает

На смерть Коммиссаржевской

Пришла порою полуночной На крайний полюс, в мертвый край.

Они говорили о ранней весне

Они говорили о ранней весне, О белых, синих снегах.

Она стройна и высока

Она стройна и высока, Всегда надменна и сурова.

Я стар душой. Какой-то жребий черный

Я стар душой. Какой-то жребий черный — Мой долгий путь.

Лазурью бледной месяц плыл

Лазурью бледной месяц плыл Изогнутым перстом.

Хоронил я тебя, и, тоскуя

Хоронил я тебя, и, тоскуя, Я растил на могиле цветы,

Если только она подойдет

Если только она подойдет — Буду ждать, буду ждать…

Сны раздумий небывалых

Сны раздумий небывалых Стерегут мой день.

Священный голос ликовал

Священный голос ликовал, Душа сияла и курилась.

На поле куликовом. Текст для Кантаты

1. Хор татар Идут века…

Порою мне любовь сулят

Порою мне любовь сулят И нежно в очи мне глядят,

Мой милый, будь смелым

Мой милый, будь смелым И будешь со мной.

Моей матери (Помнишь думы? Они улетели)

Помнишь думы? Они улетели. Отцвели завитки гиацинта.

Осенний день

Идем по жнивью, не спеша, С тобою, друг мой скромный,

Помню далекое светлое лето

Помню далекое светлое лето: Ангел ли с неба явился, —

Ты — как отзвук забытого гимна

Ты — как отзвук забытого гимна В моей черной и дикой судьбе.

Я ухо приложил к земле

Я ухо приложил к земле. Я муки криком не нарушу.

Странных и новых ищу на страницах

Странных и новых ищу на страницах Старых испытанных книг,

Последний пурпур догорал

Последний пурпур догорал, Последний ветр вздохнул глубоко,

Я стремлюсь к роскошной воле

Я стремлюсь к роскошной воле, Мчусь к прекрасной стороне,

Не легли еще тени вечерние

Не легли еще тени вечерние, А луна уж блестит на воде.

Курятся алтари, дымят паникадила

Курятся алтари, дымят паникадила Детей земли.

Как прощались, страстно кля’лись

Как прощались, страстно клялись В верности любви…

Хожу, брожу понурый

Хожу, брожу понурый, Один в своей норе.

Мы в круге млечного пути

Мы в круге млечного пути, Земные замерли мечты.

Мне странно. Столько долгих лет

Мне странно. Столько долгих лет Прошло тоскливо и печально;

Идеал и Сириус

Я долго странствовал по свету, Я всё увидел, всё узнал,

В лапах косматых и страшных

В лапах косматых и страшных Колдун укачал весну.

Неотвязный стоит на дороге

Неотвязный стоит на дороге, Белый — смотрит в морозную ночь.

Дали слепы, дни безгневны

Дали слепы, дни безгневны, Сомкнуты уста.

Возмездие

Пролог Жизнь — без начала и конца.

Ожидание

Дни текут молчаливо, Непонятные дни.

Я восходил на все вершины

Я восходил на все вершины, Смотрел в иные небеса,

Дух пряный марта

Дух пряный марта был в лунном круге, Под талым снегом хрустел песок.

Облака небывалой услады

Облака небывалой услады — Без конца их лазурная лень.

Ну, что же? Устало заломлены слабые руки

Ну, что же? Устало заломлены слабые руки, И вечность сама загляделась в погасшие очи,

Настал желанный час. Природа

Настал желанный час. Природа, Из рук Властителя Творца,

В кабаках, в переулках, в извивах

В кабаках, в переулках, в извивах, В электрическом сне наяву

Утомленный, я терял надежды

Утомленный, я терял надежды, Подходила темная тоска.

Памяти А.А. Фета

Выйдем тихонько бродить В лунном сиянии…

Идут часы, и дни, и годы

Идут часы, и дни, и годы. Хочу стряхнуть какой-то сон,

Над этой осенью — во всем

Над этой осенью — во всем Ты прошумела и устала.

Месяц вышел, солнца нет

Месяц вышел, солнца нет, Лишь зари вечерний свет.

На зов метелей

Белоснежней не было зим И перистей тучек.

Напрасно, дева, ты бежала

Напрасно, дева, ты бежала, Моей пытливости страшась.

Фьезоле

Стучит топор, и с кампанил К нам флорентийский звон долинный

Истомленный дыханьем весны

Истомленный дыханьем весны, Вдохновенья не в силах сдержать,

Ты так светла, как снег невинный

Ты так светла, как снег невинный. Ты так бела, как дальний храм.

Мысли мои утопают в бессилии

Мысли мои утопают в бессилии. Душно, светло, безотрадно и весело.

Бегут неверные дневные тени

С. Соловьеву Бегут неверные дневные тени.

На небе — празелень, и месяца осколок

На небе — празелень, и месяца осколок Омыт, в лазури спит, и ветер, чуть дыша,

Плудонис. Реквием

Лежать и мне в земле сырой!.. Другой певец по ней пройдет.

Милый друг! Ты юною душою

Милый друг! Ты юною душою Так чиста!

На железной дороге

Марии Павловне Ивановой Под насыпью, во рву некошенном,

Как мучительно думать о счастьи былом

Как мучительно думать о счастьи былом, Невозвратном, но ярком когда-то,

Комета

Ты нам грозишь последним часом, Из синей вечности звезда!

Помните день безотрадный и серый

Помните день безотрадный и серый, Лист пожелтевший во мраке зачах…

В минутном взрыве откровений

В минутном взрыве откровений, В часы Твоей, моей весны,

Я — тварь дрожащая

Я — тварь дрожащая. Лучами Озарены, коснеют сны.

Я жду призыва, ищу ответа

Я жду призыва, ищу ответа, Немеет небо, земля в молчанье,

Многое замолкло. Многие ушли

Многое замолкло. Многие ушли. Много дум уснуло на краю земли.

Одной тебе, тебе одной

Одной тебе, тебе одной, Любви и счастия царице,

Смотри — я отступаю в тень

Смотри — я отступаю в тень, А ты по-прежнему в сомненьи

Ты хочешь царствовать поныне

Ты хочешь царствовать поныне, Поэта дух воспламенять

Мы все уйдем за грань могил

Мы все уйдем за грань могил, Но счастье, краткое быть может,

Нет исхода

Нет исхода из вьюг, И погибнуть мне весело.

Заклинание

Луна взошла. На вздох родимый Отвечу вздохом торжества,

«Обыкновенная» сегодня в духе

«Обыкновенная» сегодня в духе: Она сидит и думает о мухе.

Я коротаю жизнь мою

Я коротаю жизнь мою. Мою безумную, глухую:

Ночь теплая одела острова

Ночь теплая одела острова. Взошла луна. Весна вернулась.

По берегу плелся больной человек

По берегу плелся больной человек. С ним рядом ползла вереница телег.

Люблю я страсти легкий пламень

Люблю я страсти легкий пламень Средь наших мелочных забот, —

Они читают стихи

Смотри: я спутал все страницы, Пока глаза твои цвели.

Кто заметил огненные знаки

Кто заметил огненные знаки, Не уйдет безмолвный прочь.

В голодной и больной неволе

В голодной и больной неволе И день не в день, и год не в год.

На весеннем пути в теремок

На весеннем пути в теремок Перелетный вспорхнул ветерок,

Ты простерла белые руки (Подражание Вал. Брюсову)

Ты простерла белые руки И легла в задумчивый гроб.

Усталый от дневных блужданий

Усталый от дневных блужданий Уйду порой от суеты

Предчувствую Тебя

И тяжкий сон житейского сознанья Ты отряхнешь, тоскуя и любя.

И были при последнем издыханьи

…И были при последнем издыханьи. Болезнь пришла и заразила всех.

Фабрика

В соседнем доме окна жолты. По вечерам — по вечерам

Прошедших дней немеркнущим сияньем

Прошедших дней немеркнущим сияньем Душа, как прежде, вся озарена.

Жизнь моего приятеля

1 Весь день — как день: трудов исполнен малых

Проходят сны и женственные тени

Проходят сны и женственные тени, В зеленый пруд смотрю я, не дыша.

Голоса скрипок

Евг. Иванову Из длинных трав встает луна

Мы устали. Довольно. Вперед и вперед

И влекла меня жажда безумная Жажда жизни вперед и вперед…

В густой траве пропадешь с головой

В густой траве пропадешь с головой. В тихий дом войдешь, не стучась…

Трагедия в одном действии

Действующие лица Местность

Былая жизнь, былые звуки

Былая жизнь, былые звуки, Букеты блеклых знойных роз, —

Вот явилась. Заслонила

Вот явилась. Заслонила Всех нарядных, всех подруг,

Я их хранил в приделе Иоанна

Я их хранил в приделе Иоанна, Недвижный страж, — хранил огонь лампад.

Помнишь ли город тревожный

Помнишь ли город тревожный, Синюю дымку вдали?

Я шел во тьме к заботам и веселью

Тоску и грусть, страданья, самый ад, Всё в красоту она преобразила.

Твари весенние

Золотистые лица купальниц. Их стебель влажен.

За холмом отзвенели упругие латы

За холмом отзвенели упругие латы, И копье потерялось во мгле.

Артистке

Позволь и мне сгорать душою, Мгновенье жизнь торжествовать

Аветик Исаакян. Моей матери

1 От родимой страны удалился

В жаркой пляске вакханалий

В жаркой пляске вакханалий Позабудь свою любовь,

Хотел я, воротясь домой

Хотел я, воротясь домой, Писать в альбом в стихах,

На снежном костре

И взвился костер высокий Над распятым на кресте.

По улицам метель метёт

По улицам метель метёт, Свивается, шатается.

Ты помнишь — в лодке в час заката

Ты помнишь — в лодке в час заката Я задержал на миг весло?

Ночная фиалка. Сон

Миновали случайные дни И равнодушные ночи,

Своими горькими слезами

Своими горькими слезами Над нами плакала весна.

Там — в улице стоял какой-то дом

Там — в улице стоял какой-то дом, И лестница крутая в тьму водила.

Дым от костра струею сизой

Не уходи. Побудь со мною, Я так давно тебя люблю.

Ночь на землю сошла. Мы с тобою одни

Ночь на землю сошла. Мы с тобою одни. Тихо плещется озеро, полное сна.

Моей матери (Спустилась мгла, туманами чревата)

Спустилась мгла, туманами чревата. Ночь зимняя тускла и сердцу не чужда.

Забывшие тебя

И час настал. Свой плащ скрутило время, И меч блеснул, и стены разошлись.

Угар

Заплетаем, расплетаем Нити дьявольской Судьбы,

В пути — глубокий мрак, и страшны высоты

В пути — глубокий мрак, и страшны высоты?. Миндаль уже цветет, кузнечик тяжелеет,

Крыльцо ее словно паперть

Крыльцо Ее словно паперть Вхожу — и стихает гроза.

Ушла. Но гиацинты ждали

Ушла. Но гиацинты ждали, И день не разбудил окна,

Осенний вечер был. Под звук дождя стеклянный

Ночь без той, зовут кого Светлым именем: Ленора.

Шлейф, забрызганный звездами

Шлейф, забрызганный звездами, Синий, синий, синий взор.

Что из того, что на груди портрет

Что из того, что на груди портрет Любовницы, давно уже забытой,

В дюнах

Я не люблю пустого словаря Любовных слов и жалких выражений:

Уходит день. В пыли дорожной

Уходит день. В пыли дорожной Горят последние лучи.

Не мани меня ты, воля

Не мани меня ты, воля, Не зови в поля!

В высь изверженные дымы

В высь изверженные дымы Застилали свет зари.

Туман скрывает берег отдаленный

Туман скрывает берег отдаленный. Ладья бежит — заметней и смелей.

Мы всюду. Мы нигде. Идем

Мы всюду. Мы нигде. Идем, И зимний ветер нам навстречу.

Когда святого забвения

Когда святого забвения Кругом недвижная тишь, —

З. Топелиус. Млечный путь

Погашен в лампе свет, и ночь спокойна и ясна, На памяти моей встают былые времена,

Прости. Я холодность заметил

Прости. Я холодность заметил Равно — в тревоге и в тиши.

Смолкали и говор, и шутки

Смолкали и говор, и шутки, Входили, главы обнажив.

Седое утро

Утреет. С богом! По домам! Позвякивают колокольцы.

Как душно мне! Открой окно

Как душно мне! Открой окно… Дитя, ты также нездорова?

Антверпен

Пусть это время далеко?, Антверпен! — И за морем крови

Ты много жил. Негодованье

Ты много жил. Негодованье В своей душе взлелеял ты.

До новых бурь, до новых молний

До новых бурь, до новых молний Раскройся в пышной красоте

Правдивая история, или вот что значит жить за границей

Когда я спал — ко мне явился дьявол И говорит: «Я сделал всё, что мог…»

Напрасно я боролся с богом

Напрасно я боролся с богом. Он — громоносный чудодей —

Мюссе «Открою ль, дерзновенный»

Открою ль, дерзновенный, Названье девы милой?

Видно, дни золотые пришли

Видно, дни золотые пришли. Все деревья стоят, как в сияньи.

Впечатления Рейна

Рейн — чудесная река, Хоть не очень широка.

Religio (Благочестие)

1 Любил я нежные слова.

День поблек, изящный и невинный

День поблек, изящный и невинный, Вечер заглянул сквозь кружева.

При жолтом свете веселились

При жолтом свете веселились, Всю ночь у стен сжимался круг,

Я вам поведал неземное

Я вам поведал неземное. Я всё сковал в воздушной мгле.

Ты — злая колдунья

Ты — злая колдунья. Мой вечер в огне — Багрянец и злато горят.

Поэт

Сидят у окошка с папой. Над берегом вьются галки.

Эпитафия Фра Филиппо Липпи

Эпитафия сочинена Полицианом и вырезана на могильной плите художника в Сполетском соборе по повелению Лаврентия Великолепного. Здесь я покоюсь, Филипп, живописец навеки бессмертный,

Дикий ветер

Дикий ветер Стекла гнет,

Так. Буря этих лет прошла

Так. Буря этих лет прошла. Мужик поплелся бороздою

При посылке белой азалии

Вот они — белые звуки Девственно-горних селений…

О легендах, о сказках, о мигах

О легендах, о сказках, о мигах: Я искал до скончания дней

Стучится тихо. потом погромче

Стучится тихо. Потом погромче. Потом смеется.

Насмешница

Подвела мне брови красным, Поглядела и сказала:

Я пригвожден к трактирной стойке

Я пригвожден к трактирной стойке. Я пьян давно. Мне всё — равно.

Ходит месяц по волне

Ходит месяц по волне, Ходит солнце в синей зыби,

Ты не обманешь, призрак бледный

К.М.С. Ты не обманешь, призрак бледный

Мне снились веселые думы

Мне снились веселые думы, Мне снилось, что я не один…

Рожь вокруг волновалась, и шелест стеблей

Рожь вокруг волновалась… и шелест стеблей Заглушал упоительный звук их речей…

Ты хочешь знать мировоззренье

Ты хочешь знать мировоззренье, Мятежных дней моих порыв?

Всю жизнь ждала

Всю жизнь ждала. Устала ждать. И улыбнулась. И склонилась.

День был нежно-серый, серый, как тоска

День был нежно-серый, серый, как тоска. Вечер стал матовый, как женская рука.

Я видел мрак дневной и свет ночной

Я видел мрак дневной и свет ночной. Я видел ужас вечного сомненья.

Милый брат! Завечерело

Милый брат! Завечерело. Чуть слышны колокола.

В часы безмолвия ночного

В часы безмолвия ночного Тревоги отлетают прочь.

Я ли пишу, или ты из могилы

Я ли пишу, или ты из могилы Выслала юность свою, —

И.Л. Рунеберг. Лебедь

Июньский вечер в облаках Пурпуровых горел,

Ищу спасенья

О.М. Соловьевой Ищу спасенья.

Хоть все по-прежнему певец

Хоть все по-прежнему певец Далеких жизни песен странных

Покойник спать ложится

Покойник спать ложится На белую постель.

Сердитый взор бесцветных глаз

Сердитый взор бесцветных глаз. Их гордый вызов, их презренье.

Я умирал. Ты расцветала

Я умирал. Ты расцветала. И вдруг, взглянув на смертный лик,

И снова подхожу к окну

И снова подхожу к окну, Влюблен в мерцающую сагу.

Уже над морем вечереет

Уже над морем вечереет, Уж ты мечтой меня томишь,

Всё так же бродим по земле

Всё так же бродим по земле — Ты — ангел спящий непробудно,

От знающего почерк ясный

От знающего почерк ясный Руки прилежной и прекрасной,

Голубые ходят ночи

Голубые ходят ночи, Голубой струится дым,

Перстень-страданье

Шел я по улице, горем убитый. Юность моя, как печальная ночь,

Тишина в лесу. После ночной метели

Бушевали ночные метели, Заметали лесные пути,

На обряд я спешил погребальный

На обряд я спешил погребальный, Ускоряя таинственный бег.

Всё ли спокойно в народе

— Всё ли спокойно в народе? — Нет. Император убит.

Мы истомились в безмерности

Мы истомились в безмерности. Вот мои песни — и дни.

Потемнели, поблекли залы

Потемнели, поблекли залы. Почернела решотка окна.

Не жди последнего ответа

Не жди последнего ответа, Его в сей жизни не найти.

И вновь порывы юных лет

И вновь — порывы юных лет, И взрывы сил, и крайность мнений…

Жрец

Там — в синевах — была звезда. Я шел на башню — ждать светила.

Душа молчит. В холодном небе

Душа молчит. В холодном небе Всё те же звезды ей горят.

Светлый сон, ты не обманешь

Светлый сон, ты не обманешь, Ляжешь в утренней росе,

Погибло всё. Палящее светило

Погибло всё. Палящее светило По-прежнему вершит годов круговорот.

Сбежал с горы и замер в чаще