Блок Александр Александрович

Не затем величал я себя паладином

Не затем величал я себя паладином, Не затем ведь и ты приходила ко мне,

Хотел я, воротясь домой

Хотел я, воротясь домой, Писать в альбом в стихах,

Фиолетовый запад гнетет

Фиолетовый запад гнетет, Как пожатье десницы свинцовой.

На железной дороге

Марии Павловне Ивановой Под насыпью, во рву некошенном,

Тропами тайными, ночными

Тропами тайными, ночными, При свете траурной зари,

Этюд

Прощайте. Дайте руку Вашу… Не нужно, нет! К чему опять

Не доверяй своих дорог

Не доверяй своих дорог Толпе ласкателей несметной:

Тяжко нам было под вьюгами

Тяжко нам было под вьюгами Зиму холодную спать…

Всё бежит, мы пребываем

Всё бежит, мы пребываем, Вервий ночи вьем концы,

Милый друг, и в этом тихом доме

Милый друг, и в этом тихом доме Лихорадка бьет меня.

Мы — чернецы, бредущие во мгле

Мы — чернецы, бредущие во мгле, Куда ведет нас факел знанья

Окна во двор

Одна мне осталась надежда: Смотреться в колодезь двора.

Рождество

Звонким колокол ударом Будит зимний воздух.

Хоронил я тебя, и, тоскуя

Хоронил я тебя, и, тоскуя, Я растил на могиле цветы,

Заклинание

Луна взошла. На вздох родимый Отвечу вздохом торжества,

Близятся выборы в думу

Близятся выборы в Думу: Граждане, к урнам спешите.

Весна в реке ломает льдины

Весна в реке ломает льдины, И милых мертвых мне не жаль:

Плачет ребёнок

Плачет ребенок. Под лунным серпом Тащится по полю путник горбатый.

Подражание

Сновидец в розовой дреме? Ты — опрокинутый над бездной —

Пристань безмолвна. Земля близка

Пристань безмолвна. Земля близка. Земли не видно. Ночь глубока.

Всю зиму мы плакали, бедные

Всю зиму мы плакали, бедные. Весна отворила двери.

Зажигались окна узких комнат

Зажигались окна узких комнат, Возникали скудные лучи,

Зачем, зачем во мрак небытия

Зачем, зачем во мрак небытия Меня влекут судьбы удары?

Я тишиною очарован

Я тишиною очарован Здесь — на дорожном полотне.

Взлетая к вышинам, орел покинул долы

Взлетая к вышинам, орел покинул долы… Там пажити внизу, и солнце их палит…

Мы отошли и стали у кормила

Мы отошли и стали у кормила, Где мимо шли сребристые струи.

В передзакатные часы

В передзакатные часы Среди деревьев вековых

Пожар

Понеслись, блеснули в очи Огневые языки,

Ушел он, скрылся в ночи

Ушел он, скрылся в ночи?, Никто не знает, куда.

Гейне «Тихо сердца глубины»

Тихо сердца глубины? Звоны пронизали.

Пойдем купить нарядов и подарков

Пойдем купить нарядов и подарков, По улице гуляя городской.

Моя душа в смятеньи страха

Моя душа в смятеньи страха На страже смерти заждалась,

Артистке

Позволь и мне сгорать душою, Мгновенье жизнь торжествовать

Разлетясь по всему небосклону

Разлетясь по всему небосклону, Огнекрасная туча идет.

Из хрустального тумана

Из хрустального тумана, Из невиданного сна

Завтра с первым лучом

Завтра с первым лучом Восходящего в небе светила

Экклезиаст

Благословляя свет и тень И веселясь игрою лирной,

Сквозь винный хрусталь

В длинной сказке Тайно кроясь,

Темна и сумрачна была

Темна и сумрачна была Июля ночь. Я ждал свиданья.

Ты дышишь жизнью! О, как я к тебе влеком

Ты дышишь жизнью! О, как я к тебе влеком… Меня манит к тебе желанье сладострастья…

Ты отходишь в сумрак алый

Ты отходишь в сумрак алый, В бесконечные круги.

Я — человек и мало богу равен

Моей матери Я — человек и мало богу равен.

Грустно и тихо у берега сонного

Грустно и тихо у берега сонного Лодка плывет — ты дремли.

Белый конь чуть ступает усталой ногой

Белый конь чуть ступает усталой ногой, Где бескрайная зыбь залегла.

Я вышел

Я вышел. Медленно сходили На землю сумерки зимы.

Не легли еще тени вечерние

Не легли еще тени вечерние, А луна уж блестит на воде.

Русский бред

Зачинайся, русский бред… …Древний образ в темной раке,

Байрон. Дамет

Бесправный, как дитя, и мальчик по летам, Душою преданный убийственным страстям,

Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла

Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла Над берегом Невы и за чертой столицы?

Кто-то шепчет и смеется

Кто-то шепчет и смеется Сквозь лазоревый туман.

В ночи, когда уснет тревога

В ночи, когда уснет тревога, И город скроется во мгле —

На смерть Коммиссаржевской

Пришла порою полуночной На крайний полюс, в мертвый край.

По православному

Ты не получишь воздаянья, Ты не узнаешь ничего,

Травы спят красивые

Травы спят красивые, Полные росы.

Мы истомились в безмерности

Мы истомились в безмерности. Вот мои песни — и дни.

Сон

Моей матери Я видел сон: мы в древнем склепе

Я ухо приложил к земле

Я ухо приложил к земле. Я муки криком не нарушу.

Сирин и Алконост птицы радости и печали

Густых кудрей откинув волны, Закинув голову назад,

Успение

Ее спеленутое тело Сложили в молодом лесу.

Ушла. Но гиацинты ждали

Ушла. Но гиацинты ждали, И день не разбудил окна,

Мэри «Пир во время чумы»

Ты отличишь ее на пире. Сидит задумчиво она,

Смотри приветно и легко

Смотри приветно и легко В глаза суровые разврата:

Сегодня шла ты одиноко

Сегодня шла Ты одиноко, Я не видал Твоих чудес.

Странных и новых ищу на страницах

Странных и новых ищу на страницах Старых испытанных книг,

Замерла береговая песня

Замерла береговая песня; В стоне чайки — белоснежный зов.

Всё на земле умрет — и мать, и младость

Всё на земле умрет — и мать, и младость, Жена изменит, и покинет друг.

И.Л. Рунеберг. Лебедь

Июньский вечер в облаках Пурпуровых горел,

Мэри

1 Опять у этой двери

Учитель

Кончил учитель урок, Мирно сидит на крылечке.

Dolor ante Lucem

Каждый вечер, лишь только погаснет заря, Я прощаюсь, желанием смерти горя,

Возмездие. Первая редакция поэмы (Варшавская поэма)

Посвящается сестре моей Ангелине Блок 1

Внемля зову жизни смутной

Внемля зову жизни смутной, Тайно плещущей во мне,

Порою мне любовь сулят

Порою мне любовь сулят И нежно в очи мне глядят,

Скиталец задремал в пути

Скиталец задремал в пути, И богослов забыл о боге.

Целый день — суета у могил

Целый день — суета у могил. В синеватом кадильном дыму

В октябре

Открыл окно. Какая хмурая Столица в октябре!

Мы устали. Довольно. Вперед и вперед

И влекла меня жажда безумная Жажда жизни вперед и вперед…

Испытанный, стою на грани

Испытанный, стою на грани. Земных свершений жизни жду.

Молчу и сумрачно гляжу

Молчу и сумрачно гляжу На берег дальный. Сердцу мнится,

Роза и крест

С анализом произведения можно ознакомиться в конце. Посвящается ***

Мы в храме с тобою — одни, смущены

Мы в храме с тобою — одни, смущены, Взволнованы думой о боге.

Твоё лицо мне так знакомо

Твоё лицо мне так знакомо, Как будто ты жила со мной.

Вечность бросила в город

Вечность бросила в город Оловянный закат.

Поздней осенью из гавани

Поздней осенью из гавани От заметенной снегом земли

Ты всегда и всюду странно

Ты всегда и всюду странно Очаровываешь взоры.

Полный месяц встал над лугом

Полный месяц встал над лугом Неизменным дивным кругом,

Милый брат! Завечерело

Милый брат! Завечерело. Чуть слышны колокола.

Я вышел в ночь

Я вышел в ночь — узнать, понять Далекий шорох, близкий ропот,

Я коротаю жизнь мою

Я коротаю жизнь мою. Мою безумную, глухую:

Ты была у окна

Ты была у окна, И чиста и нежна,

Тихая белая горница

Тихая белая горница, Тихой лампады лучи!

При посылке роз

Смотрел отвека бог лукавый На эти душные цветы.

Не нарушай гармонии моей

Не нарушай гармонии моей — В ней всё светло и всё духовно.

Аветик Исаакян. Моей матери

1 От родимой страны удалился

Есть много песен в светлых тайниках

Есть много песен в светлых тайниках Ее души невинной и приветной.

Карпани. In questa tomba oscura laschia mi riposar

В этой мрачной гробнице, О, дайте мне отдохнуть!

Мерцали звезды. Ночь курилась

Мерцали звезды. Ночь курилась Весной, цветами и травой.

Мой бедный, мой далекий друг

Мой бедный, мой далекий друг! Пойми, хоть в час тоски бессонной,

Ты оденешь меня в серебро

Ты оденешь меня в серебро, И когда я умру,

Русь

Ты и во сне необычайна. Твоей одежды не коснусь.

Она ждала и билась в смертной муке

Она ждала и билась в смертной муке. Уже маня, как зов издалека,

Ловя мгновенья сумрачной печали

Ловя мгновенья сумрачной печали, Мы шли неровной, скользкою стезей.

Одинокий, к тебе прихожу

Одинокий, к тебе прихожу, Околдован огнями любви.

Погибло всё. Палящее светило

Погибло всё. Палящее светило По-прежнему вершит годов круговорот.

Светлый сон, ты не обманешь

Светлый сон, ты не обманешь, Ляжешь в утренней росе,

Ветер хрипит на мосту меж столбами

Ветер хрипит на мосту меж столбами, Черная нить под снегами гудёт.

Поверь, и я, далекий света

Поверь, и я, далекий света, Давно мечтавший об ином,

Заклятие огнем и мраком

За всё, за всё тебя благодарю я: За тайные мучения страстей,

Всё тихо на светлом лице

Всё тихо на светлом лице. И росистая полночь тиха.

Ночная фиалка. Сон

Миновали случайные дни И равнодушные ночи,

Спустись в подземные ущелья

Спустись в подземные ущелья, Земные токи разбуди,

Надежды трепетной моей

Надежды трепетной моей, Моей гармонии сердечной

При посылке белой азалии

Вот они — белые звуки Девственно-горних селений…

Маска открыла блестящие зубы

Маска открыла блестящие зубы И скрыла черты.

Полон визга веретен

Полон визга веретен Двор, открытый лунным блескам,

Протянуты поздние нити минут

Протянуты поздние нити минут, Их все сосчитают и нам отдадут.

Почиет в мире Теодорих

Почиет в мире Теодорих, И Дант не встанет с ложа сна.

Грешить бесстыдно, непробудно

Грешить бесстыдно, непробудно, Счет потерять ночам и дням,

Смычок запел

Смычок запел. И облак душный Над нами встал. И соловьи

Говорили короткие речи

Говорили короткие речи, К ночи ждали странных вестей.

Внемлю голосу свободы

Внемлю голосу свободы, Гулу утренней земли.

От знающего почерк ясный

От знающего почерк ясный Руки прилежной и прекрасной,

Гадай и жди

Гадай и жди. Среди полночи В твоем окошке, милый друг,

Не сердись и прости. Ты цветешь одиноко

…и поздно желать, Все минуло: и счастье и горе.

Одиноко боярин подъехал к воде

Автору «Князя Серебряного» Одиноко боярин подъехал к воде…

Я не предал белое знамя

Я не предал белое знамя, Оглушенный криком врагов,

Россия

Опять, как в годы золотые, Три стертых треплются шлеи,

К Музе

Есть в напевах твоих сокровенных Роковая о гибели весть.

Сердце предано метели

Сверкни, последняя игла, В снегах!

Я в четырех стенах — убитый

Я в четырех стенах — убитый Земной заботой и нуждой.

Когда-то гордый и надменный

Когда-то гордый и надменный, Теперь с цыганкой я в раю,

Смолкали и говор, и шутки

Смолкали и говор, и шутки, Входили, главы обнажив.

Голоса (Я — свободный глашатай веков)

Предоставьте мертвым погребать мертвецов. (Евангелье)

Клеопатра

Открыт паноптикум печальный Один, другой и третий год.

Ты в поля отошла без возврата

Ты в поля отошла без возврата. Да святится Имя Твое!

Усни, пока для новой жизни

Усни, пока для новой жизни Не воскресит тебя любовь,

По берегу плелся больной человек

По берегу плелся больной человек. С ним рядом ползла вереница телег.

Болотный попик

На весенней проталинке За вечерней молитвою — маленький

Она прекрасна — нет сомненья

La virginella e simile alla rosa.[1] Она прекрасна — нет сомненья,

Аветик Исаакян. «Быстролетный и черный орел»

Быстролетный и черный орел С неба пал, мою грудь расклевал,

Когда кончается тетрадь моих стихов

Когда кончается тетрадь моих стихов, И я их перечту, мне грустно. Сердце давит

Ты, может быть, не хочешь угадать

Ты, может быть, не хочешь угадать, Как нежно я люблю Тебя, мой гений?

Стихи о предметах первой необходимости

Нет, клянусь, довольно Роза Истощала кошелек!

Она молода и прекрасна была

Она молода и прекрасна была И чистой мадонной осталась,

Гроб невесты легкой тканью

Гроб невесты легкой тканью Скрыт от глаз в соборной мгле.

Стучится тихо. потом погромче

Стучится тихо. Потом погромче. Потом смеется.

В час, когда пьянеют нарциссы

В час, когда пьянеют нарциссы, И театр в закатном огне,

Юрию Берховскому (при получении «Идиллий и элегий»)

Дождь мелкий, разговор неспешный, Из-под цилиндра прядь волос,

Я сходил в стремнины горные

Я сходил в стремнины горные, Видел долы и леса.

Я пригвожден к трактирной стойке

Я пригвожден к трактирной стойке. Я пьян давно. Мне всё — равно.

В темной комнате ты обесчещена

В темной комнате ты обесчещена, Светлой улице ты предана,

То отголосок юных дней

То отголосок юных дней В душе проснулся, замирая,

Новый блеск излило небо

Новый блеск излило небо На небесные поля,

Целый день передо мною

Целый день передо мною, Молодая, золотая,

Вечереющий сумрак, поверь

Вечереющий сумрак, поверь, Мне напомнил неясный ответ.

Уже бесстрашный и свободный

Уже бесстрашный и свободный Стою у вековечных врат.

Ушел я в белую страну

Ушел я в белую страну, Минуя берег возмущенный.

Угар

Заплетаем, расплетаем Нити дьявольской Судьбы,

В высь изверженные дымы

В высь изверженные дымы Застилали свет зари.

Впечатления Рейна

Рейн — чудесная река, Хоть не очень широка.

За холмом отзвенели упругие латы

За холмом отзвенели упругие латы, И копье потерялось во мгле.

Мы живем в старинной келье

Мы живем в старинной келье У разлива вод.

В пути (Ветр налетит, завоет снег)

Ветр налетит, завоет снег, И в памяти на миг возникнет

У моря

Стоит полукруг зари. Скоро солнце совсем уйдет.

Я знаю, смерть близка

Я знаю, смерть близка. И ты Уже меня не пре’зришь ныне.

Лишь заискрится бархат небесный

Лишь заискрится бархат небесный И дневные крики замрут,

Превратила всё в шутку сначала

Превратила всё в шутку сначала, Поняла — принялась укорять,

Много хотел я с тобой говорить

Много хотел я с тобой говорить, — Только уж лучше молчанье хранить.

Тебя скрывали туманы

Тебя скрывали туманы, И самый голос был слаб.

Он уходил, а там глубоко

Он уходил, а там глубоко Уже вещал ему закат

Аветик Исаакян. «Был на Аразе у меня Баштан»

Был на Аразе у меня баштан — Араз — Аракс, река. Баштан — сад.

Яблони сада вырваны

Яблони сада вырваны, Дети у женщины взяты,

Одной тебе, тебе одной

Одной тебе, тебе одной, Любви и счастия царице,

Ей было пятнадцать лет

Ей было пятнадцать лет. Но по стуку Сердца — невестой быть мне могла.

О, как смеялись вы над нами

О, как смеялись вы над нами, Как ненавидели вы нас

Ты жил один, Друзей ты не искал

Ты жил один! Друзей ты не искал И не искал единоверцев.

Странно: мы шли одинокой тропою

Странно: мы шли одинокой тропою, В зелени леса терялись следы,

Голос из хора

Как часто плачем — вы и я — Над жалкой жизнию своей!

Enjambements

Давид Самуилыч! Едва Альбом завели, — голова

Приближается звук

Приближается звук. И, покорна щемящему звуку, Молодеет душа.

Муза в уборе весны постучалась к поэту

Муза в уборе весны постучалась к поэту, Сумраком ночи покрыта, шептала неясные речи;

Я умер. Я пал от раны

Я умер. Я пал от раны. И друзья накрыли щитом.

Всю ночь я слышу вздохи странные

Всю ночь я слышу вздохи странные, У изголовья слышу речь.

Сегодня ты на тройке звонкой

Сегодня ты на тройке звонкой Летишь, богач, гусар, поэт,

Ищу огней — огней попутных

Ищу огней — огней попутных В твой черный, ведовско?й предел.

Смеялись бедные невежды

Смеялись бедные невежды, Похитил я, младой певец,

Священный голос ликовал

Священный голос ликовал, Душа сияла и курилась.

Моей матери (Помнишь думы? Они улетели)

Помнишь думы? Они улетели. Отцвели завитки гиацинта.

Случайному

Ты мне явился, темнокудрый, Ты просиял мне и потух.

Что было год назад? всё то же

Веселые годы, Счастливые дни,

Есть лучше и хуже меня

Есть лучше и хуже меня, И много людей и богов,

Всюду ясность божия

Всюду ясность божия, Ясные поля,

Они читают стихи

Смотри: я спутал все страницы, Пока глаза твои цвели.

Моей матери (Друг, посмотри, как в равнине небесной)

Друг, посмотри, как в равнине небесной Дымные тучки плывут под луной,

Немало времени прошло уже с тех пор

Немало времени прошло уже с тех пор: Ты взглянешь на меня с безвестной тихой думой,

Ты из шопота слов родилась

Ты из шопота слов родилась, В вечереющий сад забралась

Для исполнения программы

Для исполнения программы Я заручусь согласьем сил.

Тихо вечерние тени

Тихо вечерние тени В синих ложатся снегах.

Старый год уносит сны

Старый год уносит сны Безмятежного расцвета.

Май жестокий с белыми ночами

Май жестокий с белыми ночами! Вечный стук в ворота: выходи!

Когда я стал дряхлеть и стынуть

Когда я стал дряхлеть и стынуть, Поэт, привыкший к сединам,

День поблек, изящный и невинный

День поблек, изящный и невинный, Вечер заглянул сквозь кружева.

Смотри — я отступаю в тень

Смотри — я отступаю в тень, А ты по-прежнему в сомненьи

Мой месяц в царственном зените

Мой месяц в царственном зените. Ночной свободой захлебнусь

Благословляю все, что было

Благословляю все, что было, Я лучшей доли не искал.

Болотистым пустынным лугом

Болотистым пустынным лугом Летим. Одни.

Еще воспоминание

Опять я еду чистым полем, Всё та же бледная луна,

Седое утро

Утреет. С богом! По домам! Позвякивают колокольцы.

Я ли пишу, или ты из могилы

Я ли пишу, или ты из могилы Выслала юность свою, —

Всё это было, было, было

Всё это было, было, было, Свершился дней круговорот.

Автопародии

1 За сучок сухой березы месяц зацепился,

Ваш взгляд — его мне подстеречь

Ваш взгляд — его мне подстеречь… Но уклоняете вы взгляды…

Ты отошла, и я в пустыне

Ты отошла, и я в пустыне К песку горячему приник.

Ночи стали тоскливее

Ночи стали тоскливее, Безысходнее — дни.

Ты с вершин печальных гор

Ты с вершин печальных гор К нам сошла пропеть и сгинуть

Ты страстно ждешь. Тебя зовут

Ты страстно ждешь. Тебя зовут, — Но голоса мне не знакомы,

Бред

Я знаю, ты близкая мне… Больному так нужен покой…

Королевна

Не было и нет во всей подлунной Белоснежней плеч.

Ты можешь по траве зеленой

Ты можешь по траве зеленой Всю церковь обойти,

Сама судьба мне завещала

Сама судьба мне завещала С благоговением святым

Свободны дали. Небо открыто

Свободны дали. Небо открыто. Смотрите на нас, планеты,

Прошедших дней немеркнущим сияньем

Прошедших дней немеркнущим сияньем Душа, как прежде, вся озарена.

Аветик Исаакян. «Схороните, когда я умру»

Схороните, когда я умру, На уступе горы Алагяза,

Я и без веры живой

Я и без веры живой, Мне и надежды не надо!

Он шел на отдых. Новый день

Он шел на отдых. Новый день Развеял утреннее знамя,

Когда отдамся чувствам страстным

Когда отдамся чувствам страстным, Меня влечет на знойный юг

Влюбленность (Королевна жила на высокой горе)

Королевна жила на высокой горе, И над башней дымились прозрачные сны облаков.

Я смотрел на слепое людское строение

Андрею Белому Я смотрел на слепое людское строение,

Мчит меня мертвая сила

Мчит меня мертвая сила, Мчит по стальному пути.

Поэты

За городом вырос пустынный квартал На почве болотной и зыбкой.

Синеет день хрустальный

Синеет день хрустальный; В холодных зовах высоты

Л. Онерва. Не страшусь

Не страшусь, пускай могила Надо мной простерла свод:

Ты смотришь в очи ясным зорям

Ты смотришь в очи ясным зорям, А город ставит огоньки,

При жолтом свете веселились

При жолтом свете веселились, Всю ночь у стен сжимался круг,

Ты, отчаянье жизни моей

Ты, отчаянье жизни моей, Без цветов предо мной и без слез!

Скользкая жаба-змея, с мутно-ласковым взглядом

Скользкая жаба-змея, с мутно-ласковым взглядом, В перьях зеленых ко мне приползла, увилась и впилась.

Вдали мигнул огонь вечерний

Вдали мигнул огонь вечерний — Там расступились облака,

Мой монастырь, где я томлюсь безбожно

Мой монастырь, где я томлюсь безбожно, — Под зноем разума расплавленный гранит.

Гамаюн, птица вещая

На гладях бесконечных вод, Закатом в пурпур облеченных,

После грозы

Под величавые раскаты Далеких, медленных громов

Сердито волновались нивы

К.М.С. Сердито волновались нивы.

Скрипнула дверь. Задрожала рука

Скрипнула дверь. Задрожала рука. Вышла я в улицы сонные.

Сквозь серый дым от краю и до краю

Сквозь серый дым от краю и до краю Багряный свет

Я жалок в глубоком бессильи

Я жалок в глубоком бессильи, Но Ты всё ясней и прелестней.

Гейне «Как луна дрожит на лоне»

Как луна дрожит на лоне Моря, полного тревогой,

У дверей

Я один шепчу заклятья, Двери глухо заперты.

Свет в окошке шатался

Свет в окошке шатался, В полумраке — один —

Здесь и там

Ветер звал и гнал погоню, Черных масок не догнал…

Осенняя элегия (Медлительной чредой нисходит день осенний)

Медлительной чредой нисходит день осенний, Медлительно крутится жёлтый лист,

Инок шел и нес святые знаки

Инок шел и нес святые знаки. На пути, в желтеющих полях,

В огне и холоде тревог

В огне и холоде тревог — Так жизнь пройдет. Запомним оба,

Голоса скрипок

Евг. Иванову Из длинных трав встает луна

Аветик Исаакян. «В разливе утренних лучей»

В разливе утренних лучей Трепещет жаворонок страстный,

Там, в полусумраке собора

Там, в полусумраке собора, В лампадном свете образа.

Когда я вышел — были зори

Когда я вышел — были зори, Белело утро впереди.

Ужасен холод вечеров

Ужасен холод вечеров, Их ветер, бьющийся в тревоге,

К вечеру вышло тихое солнце

К вечеру вышло тихое солнце, И ветер понес дымки? из труб.

Погружался я в море клевера

Погружался я в море клевера, Окруженный сказками пчел.

Мы в круге млечного пути

Мы в круге млечного пути, Земные замерли мечты.

Посвящение

Встали надежды пророка — Близки лазурные дни.

Посещение

Голос То не ели, не тонкие ели

Ты не пленишь. Не жди меня

Ты не пленишь. Не жди меня, Я не вернусь туда,

На вас было черное закрытое платье

На Вас было черное закрытое платье. Вы никогда не поднимали глаз.

Старость мертвая бродит вокруг

Старость мертвая бродит вокруг, В зеленях утонула дорожка.

На серые камни ложилась дремота

На серые камни ложилась дремота, Но прялкой вилась городская забота.

Неизмеримость гасит лу’ны

Неизмеримость гасит луны, Закон крушится о закон.

В лапах косматых и страшных

В лапах косматых и страшных Колдун укачал весну.

После дождя

Сирени бледные дождем к земле прибиты… Замолкла песня соловья;

Пойми же, я спутал

Пойми же, я спутал, я спутал Страницы и строки стихов,

Твое лицо бледней, чем было

Твое лицо бледней, чем было В тот день, когда я подал знак,

Жизнь моего приятеля

1 Весь день — как день: трудов исполнен малых

В снегах

И я затянут Лентой млечной!

Мы оба влюблены в один и тот же сон

Мы оба влюблены в один и тот же сон, Нас вынесла волна — и укатилась с шумом.

Вися над городом всемирным

Вися над городом всемирным, В пыли прошедшей заточен,

Не жди последнего ответа

Не жди последнего ответа, Его в сей жизни не найти.

Глухая полночь медленный кладет покров

Глухая полночь медленный кладет покров. Зима ревущим снегом гасит фонари.

Из Бодлэра

Посмотри на альбатроса, Закуривши папиросу,

Моей матери (Чем больней душе мятежной)

Чем больней душе мятежной, Тем ясней миры.

Я видел мрак дневной и свет ночной

Я видел мрак дневной и свет ночной. Я видел ужас вечного сомненья.

Noli tangere circulos meos (Не тронь моих кругов)

Символ мой знаком отметить, Счастье мое сохранить…

Они живут под серой тучей

Они живут под серой тучей. Я им чужда и не нужна.

Ты так светла, как снег невинный

Ты так светла, как снег невинный. Ты так бела, как дальний храм.

Недосказанной речи тревогу

Недосказанной речи тревогу Хороню до свиданья в ночи.

Там неба осветленный край

Там неба осветленный край Средь дымных пятен.

Песенка (Она поет в печной трубе)

Она поет в печной трубе. Ее веселый голос тонок.

Серебристым, снежным хмелем

Серебристым, снежным хмелем Опьяню и опьянюсь:

Она пришла с мороза раскрасневшаяся

Она пришла с мороза, Раскрасневшаяся,

Бесцельный путь синеет предо мной

Бесцельный путь синеет предо мной, Далекий путь, потоками изрытый,

Песня Офелии (Он вчера нашептал мне много)

Он вчера нашептал мне много, Нашептал мне страшное, страшное…

Проходишь ты в другие дали

Проходишь ты в другие дали, Другие слышишь голоса.

Разверзлось утреннее око

Разверзлось утреннее око, Сиянье льется без конца.

Стоит ли вечно томиться

Стоит ли вечно томиться, Можно ль о прошлом вздыхать,

Мне страшно с Тобой встречаться

Мне страшно с Тобой встречаться. Страшнее Тебя не встречать.

Servus-reginae (Слуга царице)

Не призывай. И без призыва Приду во храм.

Распушилась, раскачнулась

Распушилась, раскачнулась Под окном ветла.

Мне трижды дано воспрянуть

Мне трижды дано воспрянуть И трижды душой изнемочь.

Прости. Я холодность заметил

Прости. Я холодность заметил Равно — в тревоге и в тиши.

Жизнь, как загадка, темна

Жизнь, как загадка, темна, Жизнь, как могила, безмолвна,

Без слова мысль, волненье без названья

Без слова мысль, волненье без названья, Какой ты шлешь мне знак,

Ты не ушла. Но, может быть

Ты не ушла. Но, может быть, В своем непостижимом строе

Как любовно сплетал я тончайшую сеть

Как любовно сплетал я тончайшую сеть! Но один — на другом берегу —

Ночь. Город угомонился

Ночь. Город угомонился. За большим окном

Я насадил мой светлый рай

Моей матери Я насадил мой светлый рай

Молитвы

Наш Арго! Андрей Белый

Молчи, как встарь, скрывая свет

Молчи, как встарь, скрывая свет, — Я ранних тайн не жду.

Царица смотрела заставки

Царица смотрела заставки — Буквы из красной позолоты.

На зов метелей

Белоснежней не было зим И перистей тучек.

Я живу в глубоком покое

Я живу в глубоком покое. Рою днем могилы корням.

Протекли за годами года

Протекли за годами года, И слепому и глупому мне

Бедная, клонишься ты

Бедная, клонишься ты В злую дорожную пыль.

Н. Рунеберг. Марш мертвецов

Упорной колонной мы строимся там, Где гибнут живые толпа?ми.

Она была — заря востока

Она была — Заря Востока, Я был — незыблемый гранит.

Когда мы встретились с тобой

Когда мы встретились с тобой, Я был больной, с душою ржавой.

Покойник спать ложится

Покойник спать ложится На белую постель.

Под вечер лет с немым вниманьем

Под вечер лет с немым вниманьем В былое смутно погружен,

Мы преклонились у завета

Мы преклонились у завета, Молчаньем храма смущены.

Война горит неукротимо

Война горит неукротимо, Но ты задумайся на миг, —

О, не смотри в глаза мои с укором

О, не смотри в глаза мои с укором, Не призывай к безмолвию и сну!

Уже над морем вечереет

Уже над морем вечереет, Уж ты мечтой меня томишь,

Ты ли это прозвучала

Ты ли это прозвучала Над темнеющей рекой?

Нас старость грустная настигнет без труда

Нас старость грустная настигнет без труда, Мы немощны теперь, и нет у нас желанья.

Нет ни слезы, ни дерзновенья

Нет ни слезы, ни дерзновенья. Всё тот же путь — прямей стрелы.

Тебе, тебе, с иного света

Тебе, Тебе, с иного света, Мой Друг, мой Ангел, мой Закон!

Старые письма

Вот они, грустные, полные страсти Или любви без границ

Курятся алтари, дымят паникадила

Курятся алтари, дымят паникадила Детей земли.

Я Гамлет

Я — Гамлет. Холодеет кровь, Когда плетет коварство сети,

Вольные мысли (1907)

(Посв. Г. Чулкову) О смерти

В кабаках, в переулках, в извивах

В кабаках, в переулках, в извивах, В электрическом сне наяву

Песнь ада

День догорел на сфере той земли, Где я искал путей и дней короче.

В жаркой пляске вакханалий

В жаркой пляске вакханалий Позабудь свою любовь,

Былая жизнь, былые звуки

Былая жизнь, былые звуки, Букеты блеклых знойных роз, —

Меня бессонница томила

Меня бессонница томила, — Недуг безумный и глухой, —

Не призывай и не сули

Не призывай и не сули Душе былого вдохновенья.

Легенда

Господь, ты слышишь? Господь, простишь ли? — Весна плыла высоко в синеве.

Я понял смысл твоей печали

Я понял смысл твоей печали, Когда моря из глубины

Ты у камина, склонив седины

Ты у камина, склонив седины?, Слушаешь сказки в стихах.

Вхожу я в темные храмы

Вхожу я в темные храмы, Совершаю бедный обряд.

Голос (Чей-то обманчивый голос поет)

Чей-то обманчивый голос поет, Кто пробудился от сна и зовет?

Скифы

Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами!

Передо мной — моя дорога

Передо мной — моя дорога, Хранитель вьется в высоте:

Тёмно в комнатах и душно

Тёмно в комнатах и душно — Выйди ночью — ночью звездной,

Сцена из исторической картины «Всемирная литература»

(XX столетие по Р.Хр.) Место действия — будуар герцогини.

Гашу огни моих надежд

Гашу огни моих надежд. Со вздохом закрываю окна.

Гармоника, гармоника

Гармоника, гармоника! Эй, пой, визжи и жги!

Не утоленная кровавыми струями

Не утоленная кровавыми струями, Безмолвствует земля.

Отрывок

Непонятною тоскою Дышит ночь. Приди, мой друг!

Я укрыт до времени в приделе

Я укрыт до времени в приделе, Но растут великие крыла.

Гейне. Пролог

Чуть не в каждой галерее Есть картина, где герой,

Все кричали у круглых столов

Все кричали у круглых столов, Беспокойно меняя место.

Туман скрывает берег отдаленный

Туман скрывает берег отдаленный. Ладья бежит — заметней и смелей.

Облака небывалой услады

Облака небывалой услады — Без конца их лазурная лень.

Шиллер. Брут и цезарь (отрывок)

Цезарь Сын, ты стал великим из великих,

Байрон. l’amitie est l’amour sans ailes [1]

К чему скорбеть больной душою, Что молодость ушла?

Благовещение (С детских лет видения и грезы)

С детских лет — видения и грезы, Умбрии ласкающая мгла.

Где ты паришь теперь

Где ты паришь теперь, О, девственная тень…

Трагедия в одном действии

Действующие лица Местность

Седые сумерки легли

Седые сумерки легли Весной на город бледный.

В минутном взрыве откровений

В минутном взрыве откровений, В часы Твоей, моей весны,

Авиатор

Летун отпущен на свободу. Качнув две лопасти свои,

Вы жизнь по-прежнему нисколько

Вы жизнь по-прежнему нисколько Не знаете. Сменилась полька

Ночь на Новый год

Лежат холодные туманы, Горят багровые костры.

Натянулись гитарные струны

Натянулись гитарные струны, Сердце ждет.

Когда смыкаешь ты ресницы

Когда смыкаешь ты ресницы, Твоя душа себе берет

Не жаль мне дней ни радостных, ни знойных

Не жаль мне дней ни радостных, ни знойных, Ни лета зрелого, ни молодой весны.

В болезни сердца мыслю о тебе

В болезни сердца мыслю о Тебе: Ты близ меня проходишь в сновиденьях,

Песня за стеной

О, наконец! Былой тревоге Отдаться мыслью и душой!

На небесах горят ее престолы

На небесах горят Ее престолы, Их на земле не суетны лучи.

Аллегория

Бежали сны — сиял рассвет, И пламенеющие ро?сы

Загол

В Дельфийском храме новый бог Над камнем Пифии священной

Отдавшись снежной вьюге

Отдавшись снежной вьюге, Тону в твоих глазах;

Я сойду и намечу

Я сойду и намечу Мой вечерний путь.

Я восходил на все вершины

Я восходил на все вершины, Смотрел в иные небеса,

На пасхе

В сапогах бутылками, Квасом припомажен,

Сытые

Они давно меня томили: В разгаре девственной мечты

Всё, что в море покоит волну

Всё, что в море покоит волну, Всколыхнет ее в бурные дни.

Сфинкс

Шевельнулась безмолвная сказка пустынь, Голова поднялась, высока.

Гейне «Гуляю меж цветами»

Гуляю меж цветами И сам цвести могу;

Вступление (Отдых напрасен)

Отдых напрасен. Дорога крута. Вечер прекрасен. Стучу в ворота.

Вот она — в налетевшей волне

Вот она — в налетевшей волне Распылалась последнею местью,

О легендах, о сказках, о мигах

О легендах, о сказках, о мигах: Я искал до скончания дней

Я вам поведал неземное

Я вам поведал неземное. Я всё сковал в воздушной мгле.

Аветик Исаакян. «Ночью в саду у меня»

Ночью в саду у меня Плачет плакучая ива,

Вербная суббота

Вечерние люди уходят в дома. Над городом синяя ночь зажжена.

Что с тобой — не знаю и не скрою

Что с тобой — не знаю и не скрою — Ты больна прозрачной белизной.

Как душно мне! Открой окно

Как душно мне! Открой окно… Дитя, ты также нездорова?

Как растет тревога к ночи

Как растет тревога к ночи! Тихо, холодно, темно.

Ты проходишь без улыбки

Ты проходишь без улыбки, Опустившая ресницы,

Вячеславу Иванову

Был скрипок вой в разгаре бала. Вином и кровию дыша,

Ныне, полный блаженства

Ныне, полный блаженства, Перед божьим чертогом

Снова ближе вечерние тени

Снова ближе вечерние тени, Ясный день догорает вдали.

На смерть деда (1 июля 1902 г)

Мы вместе ждали смерти или сна. Томительные проходили миги.

Демон (Иди, иди за мной — покорной)

Иди, иди за мной — покорной И верною моей рабой.

Мои печальные порывы

Мои печальные порывы, Мои бесплодные мечты

Хожу, брожу понурый

Хожу, брожу понурый, Один в своей норе.

Мы шли заветною тропою

Мы шли заветною тропою Сегодня ночью в светлом сне,

Поединок

Дни и ночи я безволен, Жду чудес, дремлю без сна.

Мне сердце режет каждый звук

Мне сердце режет каждый звук. О, если б кончились страданья,

Усталый от дневных блужданий

Усталый от дневных блужданий Уйду порой от суеты

Так. Я знал. И ты задул

Андрею Белому Так. Я знал. И ты задул

Я прихожу к тебе не дважды

Я прихожу к тебе не дважды, И нет, и нет возврата мне.

Эпитафия Фра Филиппо Липпи

Эпитафия сочинена Полицианом и вырезана на могильной плите художника в Сполетском соборе по повелению Лаврентия Великолепного. Здесь я покоюсь, Филипп, живописец навеки бессмертный,

Оставь меня в моей дали

Оставь меня в моей дали?, Я неизменен. Я невинен.

Нежный! У ласковой речки

Федору Смородскому Нежный! У ласковой речки

Уже бледнеет день прощальный

Уже бледнеет день прощальный. Ты эту ночь мне подари.

Будет день, словно миг веселья

Будет день, словно миг веселья. Мы забудем все имена.

Аветик Исаакян. «Я увидел во сне: колыхаясь, виясь»

Я увидел во сне: колыхаясь, виясь, Проходил караван, сладко пели звонки.

Офелия в цветах, в уборе

Офелия в цветах, в уборе Из майских роз и нимф речных

Нам довелось еще подняться

Нам довелось еще подняться, Не раз упав, не раз устав,

Девушка пела в церковном хоре

Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю,

Нет имени тебе, мой дальний

Нет имени тебе, мой дальний. Вдали лежала мать, больна.

Мы были вместе, помню я

Мы были вместе, помню я… Ночь волновалась, скрипка пела…

Всё бытие и сущее согласно

Всё бытие и сущее согласно В великой, непрестанной тишине.

Ты помнишь? В нашей бухте сонной

Ты помнишь? В нашей бухте сонной Спала зеленая вода,

Я помню длительные муки

Я помню длительные муки: Ночь догорала за окном;

Пусть я и жил, не любя

Пусть я и жил, не любя, Пусть я и клятвы нарушу,—

Жрец

Там — в синевах — была звезда. Я шел на башню — ждать светила.

Я был весь в пестрых лоскутьях

Я был весь в пестрых лоскутьях, Белый, красный, в безобразной маске

Я жду призыва, ищу ответа

Я жду призыва, ищу ответа, Немеет небо, земля в молчанье,

Когда я создавал героя

Когда я создавал героя, Кремень дробя, пласты деля,

Все огни загораются здесь

Все огни загораются здесь. Там — туманы и мертвенный дым, —

Всё настоящее ничтожно

Всё настоящее ничтожно, Серо, как этот серый день,

И жизнь, и смерть, я знаю, мне равны

И жизнь, и смерть, я знаю, мне равны. Идет гроза, блестят вдали зарницы,

На смерть младенца

Когда под заступом холодным Скрипел песок и яркий снег,

Зимний вечер играет терновником

Зимний вечер играет терновником, Задувает в окне свечу.

Роза и соловей

Блеклая роза печально дышала, Солнца багровым закатом любуясь,

Не могу тебя не звать

Не могу тебя не звать, Счастие мое!

Всё ли спокойно в народе

— Всё ли спокойно в народе? — Нет. Император убит.

Я стремлюсь к роскошной воле

Я стремлюсь к роскошной воле, Мчусь к прекрасной стороне,

Как день, светла, но непонятна

Как день, светла, но непонятна, Вся — явь, но — как обрывок сна,

Инок

Никто не скажет: я безумен. Поклон мой низок, лик мой строг.

Холодный день

Мы встретились с тобою в храме И жили в радостном саду,

Корреспонденция Бальмонта из Мексики

Я бандит, я бандит! Поднося мне яду склянку,

Благоуханных дней теченье

Благоуханных дней теченье Сменяют тяжкие года,

Сиенский собор

Когда страшишься смерти скорой, Когда твои неярки дни, —

Гейне «Только платьем мимоходом»

Только платьем мимоходом До меня коснешься ты —

Голоса (Грустнее не бывали думы)

Первый голос Грустнее не бывали думы.

Ты уходишь от земной юдоли

Ты уходишь от земной юдоли, Сердца лучшего любовь тебе несут.

Две надписи на сборнике

I Вы предназначены не мне.

Отчего я задумчив хожу

Отчего я и сам всё грустней И болезненней день ото дня?..

Завтра рассвета не жди

Завтра рассвета не жди. Завтра никто не проснется.

Не мани меня ты, воля

Не мани меня ты, воля, Не зови в поля!

Мои грехи тяжеле бед

Мои грехи тяжеле бед Перед Тобой, моя Душа.

Путник, ропщи

Путник, ропщи, Бога ищи,

Еще прекрасно серое небо

Еще прекрасно серое небо, Еще безнадежна серая даль.

В часы недавнего паденья

В часы недавнего паденья Душа внезапно поняла

День таит в себе часы

День таит в себе часы Неизведанной красы.

Полна усталого томленья

Полна усталого томленья, Душа замолкла, не поет.

Песня судьбы

В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Первое послание Иоанна, IV, 18

Ночью вьюга снежная

Ночью вьюга снежная Заметала след.

В эти желтые дни меж домами

В эти желтые дни меж домами Мы встречаемся только на миг.

В дюнах

Я не люблю пустого словаря Любовных слов и жалких выражений:

Глушь родного леса

Глушь родного леса, Желтые листы.

Наступает пора небывалая

Наступает пора небывалая. В освященные ризы одет,

Вербы — это весенняя таль

Вербы — это весенняя таль, И чего-то нам светлого жаль,

Шли на приступ. Прямо в грудь

Шли на приступ. Прямо в грудь Штык наточенный направлен.

На островах

На островах Вновь оснежённые колонны,

Плудонис. Реквием

Лежать и мне в земле сырой!.. Другой певец по ней пройдет.

Там сумерки невнятно трепетали

Там сумерки невнятно трепетали, Таинственно сменяя день пустой.

Сем бенелли. Рваный плащ

1. Песенка для Герардо? Карнавал, вертлявый бес,

Ты твердишь, что я холоден

Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух. Да, таким я и буду с тобой:

Мы, два старца, бредем одинокие

Мы, два старца, бредем одинокие, Сырая простерлась мгла.

Иванова ночь

Мы выйдем в сад с тобою, скромной, И будем странствовать одни.

Теряет берег очертанья

Теряет берег очертанья. Плыви, челнок!

Девушке

Ты перед ним — что стебель гибкий, Он пред тобой — что лютый зверь.

Улица, улица

Улица, улица… Тени беззвучно спешащих

Настал желанный час. Природа

Настал желанный час. Природа, Из рук Властителя Творца,

Шаги командора

В. А. Зоргенфрею Тяжкий, плотный занавес у входа,

Подумай о подземном шуме

Подумай о подземном шуме. Мое ты сердце утиши.

Черная кровь

1 В пол-оборота ты встала ко мне,

В этот серый летний вечер

В этот серый летний вечер, Возле бедного жилья,

И мы подымем их на вилы

И мы подымем их на вилы, Мы а петлях раскачнем тела,

Ты в комнате один сидишь

Ты в комнате один сидишь. Ты слышишь?

Разгадал я, какие цветы

Разгадал я, какие цветы Ты растила на белом окне.

Где отдается в длинных залах

Где отдается в длинных залах Безумных троек тихий лёт,

До новых бурь, до новых молний

До новых бурь, до новых молний Раскройся в пышной красоте

Они идут — туманные

Они идут — туманные С мерцаньями в глазах.

Я в дольний мир вошла, как в ложу

Н.Н.В. Я в дольний мир вошла, как в ложу.

Всю жизнь ждала

Всю жизнь ждала. Устала ждать. И улыбнулась. И склонилась.

Нет, я не отходил. Я только тайны ждал

Нет, я не отходил. Я только тайны ждал И был таинственно красив, как ожиданье.

Крылья

Крылья легкие раскину, Стены воздуха раздвину,

На небе зарево

На небе зарево. Глухая ночь мертва. Толпится вкруг меня лесных дерев громада,

Я и мир — снега, ручьи

Я и мир — снега, ручьи, Солнце, песни, звезды, птицы,

Окрай небес — звезда омега

Окрай небес — звезда омега, Весь в искрах, Сириус цветной.

Мы отошли — и тяжко поднимали

Мы отошли — и тяжко поднимали Веселый флаг в ночные небеса,

Было то в темных Карпатах

Было то в темных Карпатах, Было в Богемии дальней…

Озарен таинственной улыбкой

Озарен таинственной улыбкой Проводил он дни земли.

О жизни, догоревшей в хоре

О жизни, догоревшей в хоре На темном клиросе твоем.

Русь моя, жизнь моя

Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться? Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!

Вечереющий день, догорая

Вечереющий день, догорая, Отступает в ночные края.

Последний пурпур догорал

Последний пурпур догорал, Последний ветр вздохнул глубоко,

Я — тварь дрожащая

Я — тварь дрожащая. Лучами Озарены, коснеют сны.

На весеннем пути в теремок

На весеннем пути в теремок Перелетный вспорхнул ветерок,

Мой милый, будь смелым

Мой милый, будь смелым И будешь со мной.

Его встречали повсюду

Его встречали повсюду На улицах в сонные дни.

Как сон, уходит летний день

Как сон, уходит летний день, И летний вечер только снится.

В городе колокол бился

В городе колокол бился, Поздние славя мечты

На весенний праздник света

На весенний праздник света Я зову родную тень.

Пляски осенние

Волновать меня снова и снова — В этом тайная воля твоя,

Облит последними лучами

Облит последними лучами, Чудесно вечереет день.

Сбылось пророчество мое

Сбылось пророчество мое: Перед грядущею могилой

Блаженный, забытый в пустыне

Блаженный, забытый в пустыне, Ищу небывалых распятий.

Какая дивная картина

Какая дивная картина Твоя, о, север мой, твоя!

Кто-то вздохнул у могилы

Кто-то вздохнул у могилы, Пламя лампадки плывет.

Пушкинскому дому

Имя Пушкинского Дома В Академии Наук!

Золотокудрый ангел дня

Золотокудрый ангел дня В ночную фею обратится,

Твари весенние

Золотистые лица купальниц. Их стебель влажен.

Синие горы вдали

Синие горы вдали — Память горячего дня.

Зачатый в ночь, я в ночь рожден

Зачатый в ночь, я в ночь рожден, И вскрикнул я, прозрев:

Как мучительно думать о счастьи былом

Как мучительно думать о счастьи былом, Невозвратном, но ярком когда-то,

Ты придешь и обнимешь

Ты придешь и обнимешь. И в спокойной мгле

Хрустальный твой бокал — и буря

Хрустальный твой бокал — и буря За чернотой глухих портьер.

Невидимка

Веселье в ночном кабаке. Над городом синяя дымка.

Иду — и всё мимолетно

Иду — и всё мимолетно. Вечереет — и газ зажгли.

Я шел во тьме дождливой ночи

Я шел во тьме дождливой ночи И в старом доме, у окна,

В туманах, над сверканьем рос

В туманах, над сверканьем рос, Безжалостный, святой и мудрый,

Эхо

К зеленому лугу, взывая, внимая, Иду по шуршащей листве.

И я провел безумный год

И я провел безумный год У шлейфа черного. За муки,

Рожь вокруг волновалась, и шелест стеблей

Рожь вокруг волновалась… и шелест стеблей Заглушал упоительный звук их речей…

Ты свята, но я тебе не верю

Ты свята, но я Тебе не верю, И давно всё знаю наперед:

Байрон. Люсьетта (отрывок)

Люсьетта, голубка, Твою прелесть живую

Любопытство напрасно глазело

Любопытство напрасно глазело Из щелей развратных притонов.

Как всегда, были смешаны чувства

Как всегда, были смешаны чувства, Таял снег и Кронштадт палил.

Когда замрут отчаянье и злоба

Когда замрут отчаянье и злоба, Нисходит сон. И крепко спим мы оба

Усталым душам вдруг сдается

Усталым душам вдруг сдается, Взглянув на лоно прошлых дней,

Мне в душу просится былое

Мне в душу просится былое… Гоню насмешливый призрак,

Поэт

Сидят у окошка с папой. Над берегом вьются галки.

Мы встречались с тобой на закате

Мы встречались с тобой на закате. Ты веслом рассекала залив.

Ты — злая колдунья

Ты — злая колдунья. Мой вечер в огне — Багрянец и злато горят.

В те дни, когда душа трепещет

В те дни, когда душа трепещет Избытком жизненных тревог,

Я был невенчан. Премудрость храня

Я был невенчан. Премудрость храня, У Тайны ключами зловеще звенел.

По городу бегал черный человек

По городу бегал черный человек. Гасил он фонарики, карабкаясь на лестницу.

Народилась волна

Народилась волна — Ударяет о берег скалистый.

Когда с безжалостным страданьем

Когда с безжалостным страданьем В окно глядит угрюмый день,

Стремленья сердца непомерны

Стремленья сердца непомерны, Но на вершинах — маяки.

Над синевой просторной дали

Над синевой просторной дали Сквозили строгие черты.

Не презирайте, бога ради

Не презирайте, бога ради, Меня за мысли и мечты,

По узким площадям ловил я тень девицы

По узким площадям ловил я тень девицы, Но камни и тоска, казалось, — заодно.

Зову тебя в дыму пожара

Зову тебя в дыму пожара, В тревоге, в страсти и в пути.

На вечере в честь Л. Толстого

В толпе, родной по вдохновенью, В тумане, наполнявшем зал,

Аветик Исаакян. «Уж солнце за вершиной гор»

Уж солнце за вершиной гор, И даль лугов мутна.

Жизнь медленная шла, как старая гадалка

Жизнь медленная шла, как старая гадалка, Таинственно шепча забытые слова.

Осенняя любовь

1 Когда в листве сырой и ржавой

Аветик Исаакян. «Снилось мне — у соленой волны»

Снилось мне — у соленой волны, Ранен в сердце, я тихо прилег;

Голубые ходят ночи

Голубые ходят ночи, Голубой струится дым,

Двойник

Однажды в октябрьском тумане Я брёл, вспоминая напев.

Есть чудеса за далью синей

Есть чудеса за далью синей — Они взыграют в день весны.

Утихает светлый ветер

Утихает светлый ветер, Наступает серый вечер,

Лениво и тяжко плывут облака

Лениво и тяжко плывут облака… Лениво и тяжко плывут облака

Бегут неверные дневные тени

С. Соловьеву Бегут неверные дневные тени.

Пусть я покину этот град

Пусть я покину этот град… Тоска невольная сжимает

Гораций. Liber ii. Carmen XX

Не на простых крылах, на мощных я взлечу, Поэт-пророк, в чистейшие глубины,

Голос в тучах

Нас море примчало к земле одичалой В убогие кровы, к недолгому сну,

Ушли в туман мечтания

Ушли в туман мечтания, Забылись все слова.

Идут часы, и дни, и годы

Идут часы, и дни, и годы. Хочу стряхнуть какой-то сон,

Приветный Лель, не жду рассвета

Приветный Лель, не жду рассвета, Но вижу дивный блеск вдали;

Отворяются двери

Отворяются двери — там мерцанья, И за ярким окошком — виденья.

Ты был осыпан звездным цветом

Г. Гюнтеру Ты был осыпан звездным цветом

Была и страсть, но ум холодный

Была и страсть, но ум холодный Ее себе поработил,

Её прибытие

1. Рабочие на рейде Окаймлен летучей пеной,

Уж вечер светлой полосою

Уж вечер светлой полосою На хладных рельсах догорал.

Безрадостные всходят семена

Безрадостные всходят семена. Холодный ветер бьется в голых прутьях.

Дух пряный марта

Дух пряный марта был в лунном круге, Под талым снегом хрустел песок.

Как наши окна были

Как наши окна были близко! Я наблюдал, когда она,

Пытался сердцем отдохнуть я

Пытался сердцем отдохнуть я — Ужель не сбросить этих снов?

Сырое лето. Я лежу

Сырое лето. Я лежу В постели — болен. Что-то подступает

Принявший мир, как звонкий дар

Принявший мир, как звонкий дар, Как злата горсть, я стал богат.

Никто не умирал. Никто не кончил жить

Никто не умирал. Никто не кончил жить. Но в звонкой тишине блуждали и сходились.

На темном пороге тайком

На темном пороге тайком Святые шепчу имена.

Заключение спора

И.Д. Менделееву Ты кормчий — сам, учитель — сам.

Девушка из Spoleto

Девушка из Сполето Строен твой стан, как церковные свечи.

На улице дождик и слякоть

На улице — дождик и слякоть, Не знаешь, о чем горевать.

Я не звал тебя — сама ты

Я не звал тебя — сама ты Подошла.

В небе — день, всех ночей суеверней

В небе — день, всех ночей суеверней, Сам не знает, он — ночь или день.

Измучен бурей вдохновенья

Измучен бурей вдохновенья, Весь опален земным огнем,

Я брошусь в черный день со скал

Я брошусь в черный день со скал В морские волны бурные.

Мне странно. Столько долгих лет

Мне странно. Столько долгих лет Прошло тоскливо и печально;

Над гладью озёрных огней

Над гладью озёрных огней, Рукою холодной разбитых,

Гейне «Альянс священный прочно»

Альянс священный прочно Связал нам теперь сердца:

Так окрыленно, так напевно

Так окрыленно, так напевно Царевна пела о весне.

Что будет в сердце, в мыслях и в уме

Что будет в сердце, в мыслях и в уме, Когда, любя таинственно и нежно,

Жизнь — как море она — всегда исполнена бури

Жизнь — как море она — всегда исполнена бури. Зорко смотри, человек: буря бросает корабль.

В море одна лишь волна — быстротечная

В море одна лишь волна — быстротечная. В небе одна лишь звезда — бесконечная.

Люблю. начертаны святые письмена

Люблю. Начертаны святые письмена, И смело льется стих покорный…

Не бойся умереть в пути

Не бойся умереть в пути. Не бойся ни вражды, ни дружбы.

Я помню тихий мрак и холод с высоты

Я помню тихий мрак и холод с высоты. Там своды мрачные задумчиво чернели.

Я был смущенный и веселый

Я был смущенный и весёлый. Меня дразнил твой темный шёлк.

И нам недолго любоваться

И нам недолго любоваться На эти, здешние, пиры:

Проходят сны и женственные тени

Проходят сны и женственные тени, В зеленый пруд смотрю я, не дыша.

Мысли мои утопают в бессилии

Мысли мои утопают в бессилии. Душно, светло, безотрадно и весело.

Счастливая пора, дни юности мятежной

Счастливая пора, дни юности мятежной! Умчалась ты, и тихо я грущу;

Гейне «Я в старом сказочном лесу»

Я в старом сказочном лесу! Как пахнет липовым цветом!

День был нежно-серый, серый, как тоска

День был нежно-серый, серый, как тоска. Вечер стал матовый, как женская рука.

Песенка (Что?, красавица, довольно ты царила)

Смеялась ты… Смеюся я! (Романс)

Голос (Жарки зимние туманы)

Жарки зимние туманы — Свод небесный весь в крови.

Месяц вышел, солнца нет

Месяц вышел, солнца нет, Лишь зари вечерний свет.

Аветик Исаакян. «Во долине, в долине Сално боевой»

Во долине, в долине Сално[1] боевой, Ранен в грудь, умирает гайдук.

Мы шли на Лидо в час рассвета

Мы шли на Лидо в час рассвета Под сетью тонкого дождя.

Сегодня образ твой чудесен

Сегодня образ твой чудесен — Наряд твой темен, взор твой дик.

Туда, где небо с океаном

Туда, где небо с океаном Слилось в неясную черту,

Потемнели, поблекли залы

Потемнели, поблекли залы. Почернела решотка окна.

Там, за далью бесконечной

Там, за далью бесконечной, Дышит счастье прошлых дней…

Моей матери (Тихо. И будет всё тише)

Тихо. И будет всё тише. Флаг бесполезный опущен.

Рассвет

Я встал и трижды поднял руки. Ко мне по воздуху неслись

Мюссе «Открою ль, дерзновенный»

Открою ль, дерзновенный, Названье девы милой?

Мы подошли — и воды синие

Мы подошли — и воды синие, Как две расплеснутых стены.

Не спят, не помнят, не торгуют

Не спят, не помнят, не торгуют. Над черным городом, как стон,

Стихи о Прекрасной даме (Цикл)

Цикл «Стихи о Прекрасной Даме» (129 стихотворений)

Всё б тебе желать веселья

Всё б тебе желать веселья, Сердце, золото мое!

Комета

Ты нам грозишь последним часом, Из синей вечности звезда!

Не надо

Не надо кораблей из дали, Над мысом почивает мрак.

Смейся, паяц, но плакать не смей

Смейся, паяц, но плакать не смей! Я опять на подмостках. Мерцают опять

Город в красные пределы

Город в красные пределы Мертвый лик свой обратил,

Порою вновь к твоим ногам

Порою вновь к твоим ногам Меня влечет души смиренье.

Мы забыты, одни на земле

Мы забыты, одни на земле. Посидим же тихонько в тепле.

Чулков «Одною ночью» занят

Чулков «Одною ночью» занят, Я «Белой ночью» занялся, —

Аветик Исаакян. «Не глядись в черный взор»

Не глядись в черный взор, В нем — безбрежность ночей,

Хранила я среди младых созвучий

Хранила я среди младых созвучий Задумчивый и нежный образ дня.

В густой траве пропадешь с головой

В густой траве пропадешь с головой. В тихий дом войдешь, не стучась…

Днем за нашей стеной молчали

Днем за нашей стеной молчали, — Кто-то злой измерял свою совесть.

Скажи мне, лигия, в каком краю далеком

Скажи мне, Лигия, в каком краю далеком Цветешь теперь под небом голубым?

Город спит, окутан мглою

Город спит, окутан мглою, Чуть мерцают фонари…

На поле куликовом. Текст для Кантаты

1. Хор татар Идут века…

Анне Ахматовой

«Красота страшна» — Вам скажут, — Вы накинете лениво

Поэма (Старый розовый куст, колючий, пыльный, без листьев)

Старый розовый куст, колючий, пыльный, без листьев, Грустно качал головой у подножья высокой бойницы.

И опять снега

И опять, опять снега Замели следы…

И снова подхожу к окну

И снова подхожу к окну, Влюблен в мерцающую сагу.

Придут незаметные белые ночи

Придут незаметные белые ночи. И душу вытравят белым светом.

Через песчаные пустыни

И к мидианке на колени Склоняю праздную главу.

Я буду факел мой блюсти

Я буду факел мой блюсти У входа в душный сад.

Не строй жилищ у речных излучин

Г. Чулкову Не строй жилищ у речных излучин,

Мне снились веселые думы

Мне снились веселые думы, Мне снилось, что я не один…

Сгущался мрак церковного порога

Сгущался мрак церковного порога В дни свадеб, в дни рождений, похорон;

Война

Вот поднялась. В железных лапах Визжит кровавой смерти весть.

Вот снова пошатнулись дали

Вот снова пошатнулись дали, Бегут, синеющие, в высь.

Признак истинного чуда

Признак истинного чуда В час полночной темноты —

Среди гостей ходил я в черном фраке

Среди гостей ходил я в черном фраке. Я руки жал. Я, улыбаясь, знал:

Продолжение «Стихов о предметах первой необходимости»

(Приписываются В. Брюсову) Скользили мы путем трамвайным:

Художник

В жаркое лето и в зиму метельную, В дни ваших свадеб, торжеств, похорон,

Снежная дева

Она пришла из дикой дали — Ночная дочь иных времен.

Не венчал мою голову траурный лавр

Не венчал мою голову траурный лавр В эти годы пиров и скорбей.

Медленно, тяжко и верно

Медленно, тяжко и верно В черную ночь уходя,

Вспомнил я старую сказку

Вспомнил я старую сказку, Слушай, подруга, меня.

Я жалобной рукой сжимаю свой костыль

Я жалобной рукой сжимаю свой костыль. Мой друг — влюблен в луну — живет ее обманом.

Хоть все по-прежнему певец

Хоть все по-прежнему певец Далеких жизни песен странных

Я ношусь во мраке

Я ношусь во мраке, в ледяной пустыне, Где-то месяц светит? Где-то светит солнце?

Боже, как жизнь молодая ужасна

Боже, как жизнь молодая ужасна, Как упоительно дышит она,

Прозрачные, неведомые тени

Прозрачные, неведомые тени К Тебе плывут, и с ними Ты плывешь,

Она росла за дальними горами

С. Соловьеву Она росла за дальними горами.

Обман

В пустом переулке весенние воды Бегут, бормочут, а девушка хохочет.

Усталость

Кому назначен темный жребий, Над тем не властен хоровод.

Леконт. Цирцея

Год миновал. Мы пьем среди твоих владений, Цирцея! — долгий плен.

Под шум и звон однообразный

Под шум и звон однообразный, Под городскую суету

Преображение

Разверзаются туманы, Буревестник на волне,

Повесть

Г. Чулкову В окнах, занавешенных сетью мокрой пыли,

Зарево белое, желтое, красное

Зарево белое, желтое, красное, Крики и звон вдалеке.

Песня Офелии (Разлучаясь с девой милой)

Разлучаясь с девой милой, Друг, ты клялся мне любить!..

Еще бледные зори на небе

Несбыточное грезится опять. Фет

Прощались мы в аллее дальной

Прощались мы в аллее дальной, Лежала вкруг широко тень,

Чудесно всё, что узнаю

Чудесно всё, что узнаю?, Постыдно всё, что совершаю.

Да. Так диктует вдохновенье

Да. Так диктует вдохновенье: Моя свободная мечта

Мою гармонию больную

Мою гармонию больную Прими, у сердца схорони,

Усните блаженно, заморские гости, усните

Усните блаженно, заморские гости, усните, Забудьте, что в клетке, где бьемся, темней и темнее…

Вот река полноводнее

Вот река полноводнее Тянет белые льды.

Дали слепы, дни безгневны

Дали слепы, дни безгневны, Сомкнуты уста.

Ночь — как ночь, и улица пустынна

Ночь — как ночь, и улица пустынна. Так всегда!

Золотистою долиной

Золотистою долиной Ты уходишь, нем и дик.

Задебренные лесом кручи

Задебренные лесом кручи: Когда-то там, на высоте,

Последняя часть философской поэмы

Ты, о, Афина бессмертная С неумирающим Эросом!

Памяти А.А. Фета

Выйдем тихонько бродить В лунном сиянии…

И я, неверный, тосковал

И я, неверный, тосковал, И в поэтическом стремленьи

Не презирай воспоминаний

Не презирай воспоминаний, — Они украсят дней чреду;

На небе — празелень, и месяца осколок

На небе — празелень, и месяца осколок Омыт, в лазури спит, и ветер, чуть дыша,

Барка жизни встала

Барка жизни встала На большой мели.

Тяжелый занавес упал

Тяжелый занавес упал. Толпа пронзительно кричала,

Мой любимый, мой князь, мой жених

Мой любимый, мой князь, мой жених, Ты печален в цветистом лугу.

Она, как прежде, захотела

Она, как прежде, захотела Вдохнуть дыхание свое

В синем небе, в темной глуби

В синем небе, в темной глуби Над собором — тишина.

Мне гадалка с морщинистым ликом

Мне гадалка с морщинистым ликом Ворожила под темным крыльцом.

Уходит день. В пыли дорожной

Уходит день. В пыли дорожной Горят последние лучи.

Я бремя похитил, как тать

Я бремя похитил, как тать, Несчастье разбил я на части,

На могиле друга

Удалены от мира на кладби’ще, Мы вновь с тобой, негаданный мертвец.

Как из сумрачной гавани

Как из сумрачной гавани, От родимой земли

Гиппиус (Женщина, безумная гордячка)

Женщина, безумная гордячка! Мне понятен каждый ваш намек,

Ты — думы вечной, вдохновенной

Ты — думы вечной, вдохновенной Суровый блеск в вечерней мгле

Есть минуты, когда не тревожит

Есть минуты, когда не тревожит Роковая нас жизни гроза.

Старушка и чертенята

Григорию Е. Побывала старушка у Троицы

Я стар душой. Какой-то жребий черный

Я стар душой. Какой-то жребий черный — Мой долгий путь.

Меня пытали в старой вере

Меня пытали в старой вере. В кровавый про?свет колеса

Шлейф, забрызганный звездами

Шлейф, забрызганный звездами, Синий, синий, синий взор.

В седую древность я ушел, мудрец

Revertitur in terram suam unde erat, Et spiritus redit ad Deum, qui dedit illum.

Идеал и Сириус

Я долго странствовал по свету, Я всё увидел, всё узнал,

Осенний день

Идем по жнивью, не спеша, С тобою, друг мой скромный,

Неотвязный стоит на дороге

Неотвязный стоит на дороге, Белый — смотрит в морозную ночь.

Аветик Исаакян. «Караван мой бренчит и плетется»

Караван мой бренчит и плетется Средь чужих и безлюдных песков.

Миры летят. Года летят. Пустая

Миры летят. Года летят. Пустая Вселенная глядит в нас мраком глаз.

Последние напутствие

Последнее напутствие Боль проходит понемногу,

Бушует снежная весна

Бушует снежная весна. Я отвожу глаза от книги…

У забытых могил пробивалась трава

У забытых могил пробивалась трава. Мы забыли вчера… И забыли слова…

Ты пробуждалась утром рано

Ты пробуждалась утром рано И покидала милый дом.

Ты — как отзвук забытого гимна

Ты — как отзвук забытого гимна В моей черной и дикой судьбе.

Равенна

Всё, что минутно, всё, что бренно, Похоронила ты в веках.

Ты простерла белые руки (Подражание Вал. Брюсову)

Ты простерла белые руки И легла в задумчивый гроб.

Не отравляй души своей

Не отравляй души своей Всегда угрюмым отрицаньем.

Смятение

Мы ли — пляшущие тени? Или мы бросаем тень?

Андрею Белому

Ты открывал окно. Туман Гасил свечу.

Слышу колокол. В поле весна

Слышу колокол. В поле весна. Ты открыла веселые окна.

Валкирия

(На мотив из Вагнера) Хижина Гундинга

Её песни

Не в земной темнице душной Я гублю.

Возмездие

Пролог Жизнь — без начала и конца.

Сны безотчетны, ярки краски

Для солнца возврата нет. «Снегурочка» Островского

Глухая полночь. Цепененье

Глухая полночь. Цепененье На душу сонную легло.

Аветик Исаакян. «От алой розы, розы любви»

От алой розы, розы любви, Увы — остались одни шипы!

Пять изгибов сокровенных

Пять изгибов сокровенных Добрых линий на земле.

Иммануил Кант

Сижу за ширмой. У меня Такие крохотные ножки..

Молодая луна родилась

Молодая луна родилась И плывет по ночному эфиру…

Ночь

Маг, простерт над миром брений, В млечной ленте — голова.

Нет исхода

Нет исхода из вьюг, И погибнуть мне весело.

Жена моя, и ты угасла

Жена моя, и ты угасла, Жить не могла, меня любя.

Ты хочешь царствовать поныне

Ты хочешь царствовать поныне, Поэта дух воспламенять

Свирель запела на мосту

Свирель запела на мосту, И яблони в цвету.

Поэт, тебе ли покарать

Поэт, тебе ли покарать Пороки мира вековые?

Ты — буйный зов рогов призывных

Ты — буйный зов рогов призывных, Влекущий на неверный след,

Между страданьями земными

Между страданьями земными Одна земная благодать:

О, презирать я вас не в силах

О, презирать я вас не в силах, Я проклинать и мстить готов!

Митинг

Он говорил умно и резко, И тусклые зрачки

Я медленно сходил с ума

Я медленно сходил с ума У двери той, которой жажду.

Многое замолкло. Многие ушли

Многое замолкло. Многие ушли. Много дум уснуло на краю земли.

Он входил простой и скудный

Он входил простой и скудный, Не дыша, молчал и гас.

Полюби эту вечность болот

Полюби эту вечность болот: Никогда не иссякнет их мощь.

Я никогда не понимал

Я никогда не понимал, Искусства музыки священной,

Тёмная, бледно-зеленая

Темная, бледно-зеленая Детская комнатка.

О, не просите скорбных песен

О, не просите скорбных песен! К чему томиться и вздыхать?..

Милый друг! Ты юною душою

Милый друг! Ты юною душою Так чиста!

Часто в мысли гармония спит

Часто в мысли гармония спит И не льется словесной волною.

Я живу в отдаленном скиту

Я живу в отдаленном скиту В дни, когда опадают листы.

Мы странствовали с ним по городам

Мы странствовали с Ним по городам. Из окон люди сонные смотрели.

За городом в полях весною воздух дышит

За городом в полях весною воздух дышит. Иду и трепещу в предвестии огня.

Гейне «Своим письмом напрасно»

Своим письмом напрасно Ты хочешь напугать;

Без веры в бога, без участья

Без веры в бога, без участья, В скитаньи пошлом гибну я,

За темной далью городской

За темной далью городской Терялся белый лед.

Осень поздняя, Небо открытое

Осень поздняя. Небо открытое, И леса сквозят тишиной.

Табор шел. Вверху сверкали звезды

Цыгане шумною толпой По Бессарабии кочуют…

Сумерки, сумерки вешние

Сумерки, сумерки вешние, Хладные волны у ног,

Высоко с темнотой сливается стена

Высоко с темнотой сливается стена, Там — светлое окно и светлое молчанье.

Когда я уйду на покой от времен

Когда я уйду на покой от времен, Уйду от хулы и похвал,

Дума

Одиноко плыла по лазури луна, Освещая тенистую даль,

Дохнула жизнь в лицо могилой

Дохнула жизнь в лицо могилой — Мне страстной бурей не вздохнуть.

Бледные сказанья

— Посмотри, подруга, эльф твой Улетел!

Когда я был ребенком

Когда я был ребенком, — лес ночной Внушал мне страх; до боли я боялся

Я шел во тьме к заботам и веселью

Тоску и грусть, страданья, самый ад, Всё в красоту она преобразила.

Перуджия

День полувеселый, полустрадный, Голубая даль от Умбрских гор.

Так. Буря этих лет прошла

Так. Буря этих лет прошла. Мужик поплелся бороздою

Поэту

Я встретил вновь тебя, поэт. Твои стихи — живые грезы.

Один порыв — безвластный и плакучий

Один порыв — безвластный и плакучий, Одна мечта — чрезмерностью слаба, —

Флоренция

1 Умри, Флоренция, Иуда,

Грустя и плача и смеясь

Грустя и плача и смеясь, Звенят ручьи моих стихов

Вот явилась. Заслонила

Вот явилась. Заслонила Всех нарядных, всех подруг,

Отшедшим

Здесь тихо и светло. Смотри, я подойду И в этих камышах увижу всё, что мило.

Байрон (отрывок)

Бесплодные места, где был я сердцем молод, Аннслейские холмы!

Ты просишь ответа на страшный вопрос

Ты просишь ответа на страшный вопрос: Живут ли в душе моей речи,

О, как безумно за окном

Вы, бедные, нагие несчастливцы. Лир

Знаю, бедная, тяжкое бремя

Смерть и время царят на земле — Ты владыками их не зови.

Я помню вечер. Шли мы розно

Musa, mihi causas memora! Publius Vergilius Maro[1]

Все отошли. Шумите, сосны

Все отошли. Шумите, сосны, Гуди, стальная полоса.

Усталый ветер в камышах шептал

Усталый ветер в камышах шептал О приближеньи зимних снов;

Неизбежное

Тихо вывела из комнат, Затворила дверь.

Накануне Иванова дня

Накануне Иванова дня Собирал я душистые травы,

Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь

Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь. Так вот что так влекло сквозь бездну грустных лет,

Сердитый взор бесцветных глаз

Сердитый взор бесцветных глаз. Их гордый вызов, их презренье.

На лугу

Леса вдали виднее, Синее небеса,

Крыльцо ее словно паперть

Крыльцо Ее словно паперть Вхожу — и стихает гроза.

Там, в ночной завывающей стуже

Там, в ночной завывающей стуже, В поле звезд отыскал я кольцо.

Весенний день прошел без дела

Весенний день прошел без дела У неумытого окна:

В те целомудренные годы

В те целомудренные годы Я понял тайный жизни смысл,

Как сон молитвенно-бесстрастный

Как сон молитвенно-бесстрастный, На душу грешную сошла;

Ночь теплая одела острова

Ночь теплая одела острова. Взошла луна. Весна вернулась.

Жду я холодного дня

Жду я холодного дня, Сумерек серых я жду.

Друзьям

Молчите, проклятые струны! А. Майков

Когда толпа вокруг кумирам рукоплещет

Когда толпа вокруг кумирам рукоплещет, Свергает одного, другого создает,

Очарованный вечер мой долог

Очарованный вечер мой долог, И внимаю журчанью струи,

Жизнь

Мы рождены; вдыхаем жадно Природы мощные дары;

Зайчик

Маленькому зайчику На сырой ложбинке

Всё отлетают сны земные

Так — разошлись в часы рассвета. А.Б.

Madonna da Settignano

Встретив на горном тебя перевале, Мой прояснившийся взор

Ненужная весна

1 Отсеребрилась, отзвучала…

Вложив безумство вдохновений

In nova fert animus mutatas dicere formas corpora… Ovidius. Metamorphoses[1]

Ночной туман застал меня в дороге

Ночной туман застал меня в дороге. Сквозь чащу леса глянул лунный лик.

Вербочки

Мальчики да девочки Свечечки да вербочки

Если хочешь ты лимону

Если хочешь ты лимону, Можешь кушать апельсин.

Гораций (Милая дева, зачем тебе знать, что)

Милая дева, зачем тебе знать, что? жизнь нам готовит, Мы, Левконоя, богов оскорбляем страстью познанья.

Под масками

А под маской было звездно. Улыбалась чья-то повесть,

Мы всё простим — и не нарушим

Мы всё простим — и не нарушим Покоя девственниц весны,

Какому богу служишь ты

Какому богу служишь ты? Родны ль тебе в твоем пареньи

Владимиру Бестужеву (ответ)

Да, знаю я: пронзили ночь ответа Незримые лучи.

И вновь порывы юных лет

И вновь — порывы юных лет, И взрывы сил, и крайность мнений…

Осенний вечер был. Под звук дождя стеклянный

Ночь без той, зовут кого Светлым именем: Ленора.

Долго искал я во тьме лучезарного бога

Долго искал я во тьме лучезарного бога… Не было сердцу ответа, душе молодой упованья…

Возвратилась в полночь. До утра